Кулак войны

К ней приставили Сталина и Ронни. Сталин ее опекал и жалел – то ли понравилась ее симпатичная мордашка, то ли взыграл отцовский инстинкт. Ронни же не скупилась на подзатыльники – тем проще. Дайгер с молоком матери впитал понятие, что поднимать руку на женщину недостойно мужчины, и если возникнет необходимость, он или не сможет переступить через себя, или станет себе противным.

– Тихо! – Ронни остановилась и вскинула руку.

Все замерли, Дайгер развернул карту: здесь пещера была пронизана ходами, как сырная головка. Настоящий лабиринт, даже компас не поможет свернуть именно туда, куда нужно. Может, преследователи идут параллельным маршрутом. И не факт, что это люди Графа, он ведь не всемогущ, подземный город разбит на кварталы, каждый квадрат контролирует свой криминальный авторитет.

– Если пикнешь, придушу, – услышал Дайгер и обернулся.

Сталин держал Терри за локоть, она едва доставала до его ключицы. Ронни стояла перед ней и играла с ножом. В глазах Терри Смит был не страх, а тупая обреченность животного, которого ведут на бойню. Скорее всего, она не понимала, насколько ценна, иначе пыталась бы договориться и выторговать свою свободу.

– Они совсем близко, – прошептала Ронни. – Двигаться медленно, стараться не шуметь, если попытаемся бежать, они услышать.

– Готовимся к бою, – приказал Дайгер, приник к стене и прицелился в темноту. – Если что, у нас есть заложник.

Ронни вместе со Сталиным прижались к стене напротив. Она ни на шаг не отходила от Сталина – сомневалась, что он поведет себя правильно, если к ангельскому созданию придется применять силу.

Шаги совсем близко. Слышно эхо, мечущееся в коридоре.

Палец Дайгера лег на спусковой крючок. Собственное дыхание казалось непозволительно громким. И тут тишину разрезал крик Терри:

– Люди! Кто-нибудь, помогите!

Ронни выругалась, Сталин схватил Терри за горло, но Дайгер остановил его, выхватил парализатор и обнаружил, что он сломан. Видимо, повредился, когда Дайгер кувыркался, уходя от огня Вальцева. Сталин цыкнул зубом, аккуратно взял девушку за шею и «усыпил». Тишина длилась бесконечно долгую секунду. В том, что им предстоит принять бой, Дайгер не сомневался. Но пока удача была на его стороне: идущих неподалеку людей не заинтересовал крик, помощь неизвестной женщине не входила в их планы.

– Пронесло, – резюмировал Ящер. – Аж взбодрился!

– Скорее уходим отсюда, – приказал Дайгер. – Ронни, ты впереди.

Квадратный бетонный коридор был высоким и узким – двое разойдутся с трудом, – и Сталин взвалил Терри Смит себе на плечо.

Очнувшись, она закашлялась и принялась бить его кулаками и ногами, тогда он ласково прогудел:

– Виси молча, а? Не то опять придушу.

Ненадолго девушка успокоилась. Потом начала всхлипывать. Затихла на пару минут и пролопотала еле слышно:

– Послушайте, зачем я вам нужна? Вы меня с кем-то путаете. Да, я не помню себя, но вряд ли в моем прошлом что-то интересное. Ну, посудите сами: бегаю плохо, стрелять не умею, реву, всего пугаюсь. Отпустите меня, я просто человек!

– Девушка твоего возраста редко умеет говорить длинными правильными предложениями, – шепнул Дайгер, не останавливаясь. – Убивать тебя никто не собирается. По крайней мере, мы не собираемся. Так что в твоих интересах прикусить язык и замолкнуть.

– А кто вы такие? – не унималась она.

– Да заткнись ты уже, – рявкнула Ронни, и ее слова возымели действие.

А вот Дайгер заинтересовался ее историей. Кто она такая? Она врет, что у нее амнезия, или нет? Известна ли правда о ней Айзеку? Если да, значит, девушка представляет ценность по другой причине: она может быть дочерью кого-то очень высокопоставленного. Но кого же? Если так, с трудом верится, что ее не искали или искали, но не нашли.

– Послушай, – прошептал он во время очередной остановки, когда Сталин поставил девушку на ноги. – Почему тебя никто не искал? И что ты делала в больнице?

– Лечилась, – она посмотрела на Дайгера обреченно. – Я там очнулась. Потом меня занесли в базу данных, я не числилась в списках пропавших, меня никто не искал. Вообще никто. Значит, я сирота из бедных. У богатых все сложнее.

Дайгер молча думал. Вариантов несколько: или ее родители и родственники погибли, или она пропала очень давно и за это время так изменилась, что идентифицировать ее, загрузив фотографии в сеть, невозможно. Раньше делали сканы сетчатки и все такое, но – единицам, вполне могло оказаться, что ее данных нет в архивах. Или же они удаляются, когда человек признан мертвым.

Слишком много вопросов без ответа. И не факт, что девчонка говорит правду. Будь она мужчиной, и в других условиях, Дайгер разговорил бы ее. Сыворотку правды не применял бы, но ведь существует тысяча способов развязать язык…

При одной мысли, что придется пытать женщину или что это будут делать у него на глазах, делалось паршиво до тошноты.