Кулаком и добрым словом

— Добрыня, ты словно вчера родился? Конечно не пошла бы! Турберн долго ее пас, словно крылатую кобылицу. Ну и выпас наконец! Сторожил пуще глазу. Ну и зачахла она без чистого полюшка!

— Да, дела, — протянул Добрыня

— Однако дочек поднять успела, и воспитала по-своему, — продолжал Дунай. — Опраксия поспокойней будет. Да и отсюда давно вырваться хотела. Спорить она не любит: лучшей жены князю и не сыскать! А вот Настасья…, - Дунай запнулся и замолчал.

— Что, Настасья? — прищурившись, переспросил Добрыня.

— Она чистый пламень! — выдохнул Дунай. — Непокорная, своевольная… даже отец ничего с ней сделать не смог! Богатырша, каких поискать!

— Ой, паря! — беззлобно рассмеялся Добрыня. — Я гляжу, ты попался!

Дунай покраснел до самых кончиков ушей. Он пришпорил коня и умчался вслед за Опраксией.

— Эх, молодость! — подумал Добрыня, пуская Снежка галопом.

Так пролетело два дня. Боги на этот раз миловали путников, неприятности обходили их стороной. К исходу вторых суток Дунай заметил на виднокрае одинокий шатёр. Богатырь указал на него Добрыне.

— Добрыня, — преданно заглянул он в глаза побратима, — отпусти силой померяться!

— Ты чего, — помрачнел Добрыня, — приключений ищешь? Недавно ведь пел, что неприятности сыплются со всех сторон! А сейчас сам нарываешься!

— Ну, Добрыня! Отпусти, неужто сам молодым не был? Я догоню!

— Ты уже себя победителем мнишь? — поинтересовался Добрыня. — Смотри, как бы…

— Понял я, понял! — вился вокруг товарища Дунай. — Ну, можно?

— Езжай! — тяжело вздохнув, ответил Добрыня. — Только смотри у меня! — погрозил он кулаком.

Дунай развернул своего вороного, и помчался к одинокому шатру. Ярко-красное полотнище лениво полоскал слабый ветерок.

— Вот неженка, — подумал Дунай, подъезжая поближе, — под чистым небом да на земельке ему видать жестко! С таким я враз справлюсь. Мы простые, к роскоши непривычные! Вот Неистовый Святослав, с него пример брать надо — камень под головой считал роскошью для настоящего воя непозволительной! Поэтому держал всех вот здесь, — Дунай крепко сжал пальцы в кулаке. — Уважали его все и боялись! Настоящего воя должны бояться, иначе нельзя!

Так за размышлениями он не заметил, как подъехал к роскошному шатру. Дунай спешился, откинул невесомый полог и заглянул внутрь. В шатре, уткнувшись лицом в атласную подушку, спал неизвестный витязь.

— Неженка, каких поискать, — окончательно уверился в своей догадке Добрыня, — ишь кожа какая нежная да гладкая, словно у младенца! Не то что моя, обветренная дубовая шкура. Ну, пусть спит, будить не буду. А то скажет, что напал на спящего. Пусть силов наберется, они ему еще ой как понадобятся.

Он задернул полог и принялся распрягать коня. Ворон уже успел снюхаться с крепкой лошадкой неизвестного богатыря и призывно рыхлил пыльную землю копытами.

— Иди, побегай! — Дунай хлопнул Ворона по крупу. — Да и я отдохну, мне силенка тоже понадобиться, — он улегся подле шатра на прогретую летним солнцем степную землю, удобно пристроив под голову седло.

* * *

— Вставай! — богатыря разбудил чей-то звонкий голос, и в его бок уткнулся булатный наконечник копья. — Проспал ты своё счастье, дружок!

Дунай отрыл глаза и огляделся. Шатер исчез, а на его месте гарцевал верхом давешний спящий витязь, да еще пребольно тыкал Дуная в бок наконечником копья. Лицо витязя закрывала сверкающая на солнце личина, сквозь прорези в которой были видны только глаза.

— Ладно, — ворчливо согласился Дунай, хватаясь рукой за острый булат и отодвигая его в сторону, — проспал! Но я ведь тебя не тронул, когда спал ты! Давай уж честь по чести, дай мне встать, одеться, а там уж и силушкой померяемся вволю!

Витязь на мгновение задумался, затем утвердительно кивнул головой и убрал копье. Дунай вскочил на ноги, и засунув пальцы в рот, резко свистнул. Поднимая сухую степную пыль, к богатырю мчался Ворон.

— Слышь, — обратился Дунай к супротивнику, неподвижно стоящему неподалёку, — как зовут тебя? Куда сообщить, что так и так, принял, дескать, ваш сын смерть геройскую от руки Дуная! — одним неуловимым движением, Дунай не касаясь стремян взлетел в седло.

— Не хвались на рать…, - последние слова супротивника потонули в громовом ржании Ворона, взвившегося на дыбы.

— Что? — переспросил Дунай. — Тебе насрать? — он старался разозлиться перед поединком. — Сейчас мы это проверим!

— Я говорю, — громко повторил неизвестный, — не хвались на рать идучи!

Булатная личина искажала голос витязя, но на мгновение этот звонкий голос показался Дунаю знакомым. Но только на мгновение.

— Держись, сопляк! — крикнул Дунай, выставляя копье и пуская Ворона в галоп.