Куликовская битва

Возвращаясь к оценке численности русского войска 1380 г., допустим, в 100–150 тыс. человек, сталкиваемся с тем, что его нельзя было бы в боеспособном виде уместить на Куликовом поле. Предполагаемые размеры удобного для битвы поля (2.5-3×4 км) не позволили бы развернуть такие силы. По сведениям, относящимся к древнеримскому времени и XIX в., концентрация на поле боя в 24–25 га не более 6000 человек позволяла им нормально осуществлять свои боевые задачи[181]. Следуя этому расчету, примерно на половине Куликова поля можно было бы разместить 120 тыс. человек одной воюющей стороны. Такой расчет в данном случае не может считаться приемлемым. В средневековье поле сражения избегали полностью занимать войсками, которым требовалось свободное место для маневра и атак. Например, на Куликовом поле, как явствует из источников, полки и кулы могли сближаться и расходиться. Между крупными и средними подразделениями существовали определенные дистанции и интервалы, разные, очевидно, для пехоты и конницы.

Во время боя образовывалось заполненное борющимися людьми пространство, где происходила рукопашная, но оно не покрывало всей площади битвы. Особая скученность людей, надо полагать, наблюдалась в месте соприкосновения враждующих сил. Протяжение фронта такого соприкосновения на Куликовом поле — 2.5–3 км, думаю, было недостаточным для одновременной схватки сразу всех занятых в битве сил обеих сторон, равных, как принято считать, не менее 200 тыс. человек. Для сравнения можно привести два наиболее близких по времени примера крупных сражений.

В битве на Косовом поле в 1389 г. 16 тыс. находившихся в боевых порядках сербов выступали на фронте протяженностью около 3 км против 25 тыс. турок. При этом глубина турецкого построения достигала 300 м[182]. В Грюнвалъдском сражении на местности, равной в поперечнике 2.5–3 км, с обеих сторон, по наиболее аргументированным подсчетам С. М. Кучинского, участвовало около 60 тыс. конных и пеших[183]. Исходя из приведенных данных, на каждые 500 м фронта в период завязки и развертывания боя приходилось с каждой стороны около 2600–5500 бойцов. С учетом колебаний цифровых оценок эти величины усредненно распределяются от 3000 до 5000 (иногда и более), что дает некоторое представление о насыщенности средневековых полей сражений живой силой при крупных операциях[184].

Все сопоставления лишний раз убеждают в том, что принятая в литературе численность русского и татарского войска вряд ли достоверна. Между тем высказано не беспочвенное мнение, что сражавшаяся на Куликовом поле русская армия достигала 50–60 тыс. человек[185]. Как предварительные названные цифры заслуживают внимания и источниковедческого обоснования. В этой связи обратимся к сведениям о численности войска Дмитрия Донского и его потерях, которые содержатся в некоторых источниках. Так, в передаче В. Н. Татищева в Куликовской битве погибло 20 тыс. русских — треть их первоначального состава (60 тыс. человек, по данным того же автора)[186]. Обе приведенные величины находят некоторое подтверждение. В современной Куликовской битве немецкой хронике Иоганна Пошильге указывается, что в 1380 г. «с обеих сторон было убито около 40 тыс. человек»[187]. Никоновская летопись исчисляет уцелевших после побоища русских в 40 тыс. человек. Правда, эта цифра в летописи сопоставляется с первоначальной численностью армии Дмитрия Донского, составлявшей будто бы 400 тыс. воинов[188].

Итак, некоторые названные источниками цифры совпадают друг с другом, что, видимо, не случайно. В этом ряду оказалось и сообщение о 20-тысячных потерях русского войска. Для сравнения отмечу, что армии даже крупных западноевропейских государств редко превышали 10 тыс.,[189] а их потери на поле боя (например, в таких крупных сражениях Столетней войны, как при Креси в 1346 г., Пуатье в 1356 г., Азенкуре в 1415 г.) составляли примерно от 1/10 до 1/3 для одной из сражающихся сторон[190]. Лишь в редких случаях эта доля оказывалась больше[191]. Если в относительном плане цифра потерь в Куликовской битве с чем-то сопоставима, то в абсолютном плане по масштабам зрелого средневековья она — своего рода рекорд кровопролития[192] и превышает все, что было известно современникам о других европейских сражениях XIV в.

Приведенные данные, и среди них о потерях и уцелевшей в сражении части войска, в сопоставлении с количеством участвовавших в бою полков позволяют предположить, что численность воинов, составлявших армию Дмитрия Донского, вряд ли превышала 50–60 тыс. человек. Если из этого количества исключить обозных и фуражиров, то численность тактических единиц, непосредственно участвовавших в битве, предположительно 40–45 тыс. человек[193]. Не меньшим, а, вероятно, большим было количество бившихся с русскими на поле брани ордынцев и их союзников[194].