Куликовская битва. Сборник статей

«Приведение в свою волю» коснулось прежде всего Твери. Этому предшествовал мир с Новгородом в начале 1367 г.[279], который развязал руки московскому правительству. Тверской владыка Василий был вызван митрополитом в Москву и из судьи превратился в подсудимого. Алексей оправдал Василия Кашинского и его племянника Еремея, а епископу «бытеть истома и проторъ великъ»[280]. Михаил Александрович Тверской должен был покинуть княжество и искать помощи в Литве. Тверь захватили князья Василий и Еремей. Вместе с московской ратью они повоевали тверские волости, пытались взять городок, поставленный Михаилом в бывшем уделе князя Семена, но безуспешно. Другие московские полки вместе с волоколамскими в это время опустошили тверские и клинские земли по правому берегу р. Волги. Но в самом конце октября 1367 г. в Тверь вместе с литовским войском вернулся великий князь Михаил Тверской. Он быстро восстановил свою власть в княжестве. Его противники — местные князья вынуждены были просить мира. При таком обороте дела великому князю Дмитрию Ивановичу не оставалось ничего иного, как в свою очередь заключить мир с Михаилом. Это произошло в начале 1368 г.[281] Правда, у великого князя еще сохранялась возможность вмешаться в тверские дела. К нему на службу («въ рядъ»), порвав договор с Михаилом Тверским, перешел князь Еремей Константинович[282], но пока возможность не стала реальностью. Реальностью же оказалось то, что великий князь Михаил, пользуясь поддержкой Литвы, распространил свою власть не только на Семенову половину Клинского удела, но и на часть князя Еремея. Становилось ясно, что для «приведения в свою волю» Твери необходимо вести борьбу с Тверью и Литвой одновременно.

Из документов и летописных свидетельств несколько более позднего времени выясняется, что в начале 1368 г. московское правительство сумело обрести важных союзников в предстоявшем противоборстве с великим княжеством Литовским и великим княжеством Тверским.

В результате обращения митрополита «Киевского и всея Руси» Алексея константинопольский патриарх Филофей в июне 1370 г. издал два интердикта: одна отлучительная грамота была адресована смоленскому великому князю Святославу, другая — не названным поименно «благороднейшим князьям русским»[283]. Причина отлучения Святослава Смоленского от церкви излагалась в патриаршем послании следующим образом: «Мерность наша узнала, что ты согласился и заключил договор с великим князем всея Руси кир Дмитрием, обязавшись страшными клятвами и целованием честного и животворящего креста в том, чтобы тебе ополчиться на врагов нашей веры и креста, поклоняющихся огню и верующих в него. И великий князь, как условился и договорился с тобою, был готов и ожидал тебя; но ты не только не сделал, как обещался и клялся, но, преступив клятвы, договор, обещание и крестное целование, ополчился вместе с Ольгердом против христиан, и многие из них были убиты и разорены…»[284]. Те же обоснования церковной карательной меры были приведены и в отлучительной грамоте русским князьям[285]. Таким образом, выясняется, что до июня 1370 г. Святослав Смоленский и некоторые другие князья заключили с великим князем Дмитрием Ивановичем договоры против Литвы (врагом, «поклоняющимся огню и верующим в него», был Ольгерд), а затем не только не поддержали Дмитрия, уже собравшего полки, но и выступили против него вместе с Ольгердом. До июня 1370 г. имело место лишь одно столкновение литовского великого князя с владимирским: так называемая «первая литовщина» — поход Ольгерда на Москву в конце 1368 г., в котором приняла участие, как об этом прямо пишет летопись, «смоленьскаа сила»[286]. Следовательно, соглашения Дмитрия Ивановича со смоленским и другими русскими князьями, упоминаемые в интердиктах Филофея, состоялись до конца 1368 г., скорее всего в его начале после замирения Дмитрия с Михаилом Тверским. Какие же русские князья выступали тогда в союзе с Москвой?

Колебания этих союзников Москвы, переход их на сторону то Дмитрия, то Ольгерда подсказывают, что речь должна идти о тех князьях, чьи княжества лежали между Литовским государством и Северо-Восточной Русью. Одним из таких княжеств было Смоленское, князь которого прямо назван в процитированном послании константинопольского патриарха. В 50–60-х годах XIV в. Ольгерд, как уже отмечалось, сумел оттторгнуть от Смоленска ряд городов и волостей. «Все теснее надвигалась на Смоленское княжество, охватывая его крепким кольцом, литовская сила»[287], — резюмировал А. Е. Пресняков. И в этих обстоятельствах смоленский князь становился естественным союзником русской великокняжеской власти. Положение усугублялось еще и тем, что Смоленск, Брянск, приокские княжества в церковном отношении были подвластны митрополиту Алексею, плохо контактировавшему с язычником Ольгердом. К военному и дипломатическому противодействиям нажиму Литовского государства примешивалась и религиозная неприязнь, и все это взаимно питало друг друга.