Куликовская битва. Сборник статей

Вместе с тем следует отметить, что, несмотря на этот частичный успех, главная цель похода 1379/80 г. не была достигнута: создать на западной границе серьезное прикрытие для русской армии, выступающей против Мамая, не удалось. Этого не могли не учитывать русские военачальники, составляя план действий перед выступлением в поход против Орды. Неудача похода была, вероятно, связана с тем, что в 1379 г. было, наконец, достигнуто частичное соглашение с Орденом и литовские феодалы приобрели в связи с этим необходимую им свободу действий на востоке.

Начавшиеся осенью 1379 г. переговоры были, несомненно, связаны с более ранней акцией Скиргайлы, хотя характер этой связи не совсем ясен. Еще в начале августа 1379 г. большое войско крестоносцев вторглось во владения Кейстута, а уже в сентябре начались переговоры о мире между Великим княжеством и Орденом[567]

. Ход переговоров определялся, с одной стороны, соперничеством двух главных группировок литовских феодалов, каждая из которых стремилась обеспечить себе решающую роль в будущем походе на Москву и добивалась поэтому, чтобы мирный договор оградил от войны прежде всего ее владения, с другой стороны, Орден, прекрасно знавший об этих противоречиях, стремился использовать мирные переговоры, чтобы стравить литовских князей между собой. Война между ними открыла бы новые возможности для орденских планов покорения Литвы. В итоге нужные соглашения были заключены, но острота противоречий достигла такой степени, что солидарная акция литовских князей на востоке стала невозможной.

Вкратце ход событий можно представить в следующем виде[568]. В сентябре 1379 г. был выработай при участии Кейстута в Троках договор между Литвой и Орденом, по которому на 10 лет прекращалась война между частью земель Ордена и частью владений Кейстута[569]

. Тем самым обеспечивалась решающая роль тройского центра в решении внешнеполитических задач княжества. Пойдя на заключение такого договора, крестоносцы использовали его для того, чтобы внушать Ягайле, что Кейстут хочет лишить его трона. В результате Ягайло, хотя и скрепил договор своей печатью, пошел на заключение в мае 1380 г. в Давыдишках тайного договора с Орденом, по которому из мирного соглашения исключались владения Кейстута и Ягайло обязывался не оказывать ему помощи в войне с крестоносцами (его войска должны были лишь изображать участие в военных действиях)[570]. По убедительному предположению Смольки, заключение этого тайного соглашения было прикрыто от трокского двора договором о перемирии между Великим княжеством и Орденом до конца 1380 г.[571]

Такой договор, фактически выдававший владения Кейстута крестоносцам, в перспективе был чреват огромной опасностью для Великого княжества, но на ближайшее время позволял Ягайле направить все силы Великого княжества на восток.

Возможно, заключая такое соглашение, великий князь литовский рассчитывал, что после победы на востоке он сможет не соблюдать условия навязанного Орденом соглашения. По-видимому, учитывая эту возможность, Орден предпринял еще один шаг, чтобы окончательно поссорить литовских князей. Как сообщается в «Origo regis» и в записях «Летописца великих князей литовских», важный орденский сановник, комтур Остроды и кум Кейстута, восприемник его дочери, жены мазовецкого князя Януша, сообщил Кейстуту о тайном соглашении Ягайлы с Орденом[572]. В «Origo regis» его имя читается как «Smydsten», а в летописных текстах — как «Гунстын». Как установил исследователь литовско-ордынских отношений Ф. Больдт[573]

, это свидетельство имеет в виду кума Кейстута Гюнтера фон Гогенштейн. Правда, в 1380 г. комтуром Остроды было другое лицо — Куно фон Либенштейп, но Г. фон Гогенштейн был комтуром Остроды в течение многих лет (1349–1370 гг.) и не удивительно, что он запомнился современникам именно в этом своем качестве[574].

Для рассматриваемой здесь темы важно, что Г. фон Гогенштейн скончался в июле 1380 г.[575], а его сообщение Кейстуту следует относить к несколько более раннему времени. Таким образом, тройский князь узнал о тайном соглашении Ягайлы с Орденом еще до того момента, как великий князь литовский мог выступить с войском на соединение с Мамаем. О реакции Кейстута на эти сообщения сохранилось лишь одно свидетельство — «Origo regis» и производных от него летописных записей. Согласно этому памятнику, Кейстут поделился своими подозрениями с сыном Витовтом и последний сумел их рассеять. Однако из дальнейшего изложения ясно видно, что тройский князь вовсе не отказался от своих подозрений. Когда в 1381 г. Ягайло призвал войска ливонского магистра для усмирения восставшего против него Полоцка, Кейстут сразу усмотрел в этом подтверждение правильности полученных сообщений и выступил против племянника[576]. Разумеется, этот источник, возникший в окружении Витовта, тенденциозен, но в интересующей нас части нет оснований не доверять его свидетельству, которое ни в чем не противоречит данным других источников.