Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Сейчас нам известны два ранних варианта текста легенды о явлении иконы Николы Дмитрию Донскому. Один из них — на обратной стороне листа рассматриваемой прориси; второй — в сборнике смешанного содержания конца XVII — начала XVIII в.[952] Оба варианта очень близки между собой, очень кратки, деловиты.

Обычно основание монастыря исследователи относят к 1380–1381 гг.[953] В подтверждение этого зачастую приводится икона Николы с клеймами из Николо-Угрешского монастыря, которую часть исследователей датирует 80-ми годами XIV в.[954], но существует точка зрения, что она относится к первой половине XV столетия[955]. Исследования последних лет позволили архитекторам-реставраторам предложить реконструкцию древнейшего Никольского собора, создание которого относят к 80-м годам XIV в.[956] В литературе есть упоминание о том, что в Троице-Сергиевой лавре хранилась книга, списанная настоятелем Николо-Угрешского монастыря по благословению Троицкого игумена во второй трети XV в.[957] А. Ратшин, ссылаясь на «достоверные источники», приводит сведения, что Дмитрий Донской в 1381 г. построил первый деревянный храм, посвященный Николе, и основал иноческую обитель, а первый каменный храм возводится в XV в.[958] Во всяком случае, большинство исследователей очень осторожно, с оговоркой «по легенде», относят основание монастыря к 1380–1381 гг. В летописи же упоминание о монастыре появляется только в 1479 г.[959]

Таким образом, в письменных и художественных памятниках XIV–XVI вв. не отразились даты основания монастыря и возникновения легенды.

Для атрибуции прориси необходимо последовательно рассмотреть, в каких случаях обращались наши предки к образу Николы-защитника, каким образом Никола, «скорый помощник» против «своих поганых», появляется в одном изображении с Димитрием Донским — реальным героем Куликовской битвы. Ответ на эти вопросы также поможет нам датировать легенду об основании Николо-Угрешского монастыря, положенную в основу созданной иконы и прориси с нее.

Почитание Николы как покровителя города и защитника Руси от врагов начинается с XIII в. Именно к этому времени и относится возникновение иконографического типа «Николы Зарайского»[960]. Широко известны такие иконографические изводы, как «Никола Можайский» начала XIV в., «Никола Великорецкий» начала XVI в.

Очевидно, в силу того что первый русский иконографический извод оказался исторически связан с борьбой против монголо-татарских орд, и в последующее время к Николе стали обращаться за помощью против монголо-татарской опасности. Интересны в этом плане сведения, дошедшие от XVI в., времени Ивана Грозного. В 1546 г., когда разнесся слух, что крымский хан Девлет Гирей собирается совершить набег на Московское государство, Иван IV, перед отъездом в стан «6 мая, в четверток на второй неделе по Пасхе ездил по Москве-реке в судах на богомолье к Николе на Угрешу, а от Николы пошел на Коломну так же водой»[961]. Иван IV уделяет внимание Николо-Угрешскому монастырю, одаривая его землями, переписывая старые грамоты[962]. Не меньшей заботой пользовался «Никола Зарайский», что на Рязани. Восстанавливается Николо-Радовицкий монастырь, прославившийся именно в это время явлением «чудотворной иконы»[963]. Обращает на себя внимание такая деталь: со второй половины XVI в. все чаще фигурируют не местные типы Николы — «Зарайский», «Можайский», «Великорецкий», а «Святитель» и «Чудотворец» Никола. Объясняется это, вероятно, тем, что при создании митрополитом Макарием общерусского свода святых, святитель и чудотворец Никола занимает в нем одно из почетных мест, выступая радетелем за интересы всего Русского государства. Эта же мысль появляется и в литературных памятниках, отразивших «Казанское взятие». В «Летописце начала царства», созданном по свежим следам событий, роль Николы специально не подчеркнута, он стоит в ряду с другими многочисленными «помощниками», к которым обращается Иван IV перед выступлением в поход[964]. В Степенной книге уже рассказывается о двукратном видении Николы в русском стане, о предсказании им победы. Второе «явление» заканчивается кратко и выразительно: «И бысть, яко же повеле святый Никола»[965]. В «Казанском летописце» Николе отведено одно из центральных мест. Именно он предсказывает победу русским войскам, вдохновляет их на последний приступ: «…встань, человек, и иди скажи царю свому… да приступает дерзновенно ко граду, всякое сомнение отложа, безо всякого страха, не ленясь»[966].