Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

В 30-х гг. XX в. в идеологии Советского государства происходят серьезные изменения. На смену идее мировой революции приходит доктрина построения социализма в СССР в условиях капиталистического окружения. К тому же в условиях роста военной угрозы со стороны нацистской Германии Коммунистическая партия и советское правительство должны были обратить внимание на военно-патриотическое воспитание граждан, которое стало ключевым в пропаганде тех лет. Вслед за провозглашением этой доктрины советская идеология начинает активно ассимилировать национальные и имперские элементы дореволюционного идеологического наследия[1403]. Оценки деятельности Дмитрия Донского и Куликовской битвы меняются на диаметрально противоположные. Дмитрий Донской в советской историографии становится уже однозначно положительным персонажем, более того, «крупнейшим историческим деятелем»[1404].

В 1937 г. вышел в свет учебник по истории СССР для учащихся 3-го и 4-го классов под редакцией профессора А. В. Шестакова. Эта книга получила одобрение Всесоюзной правительственной комиссии, что позволяет рассматривать идеи, высказанные в учебнике, как официальную позицию. Деятельность князя Дмитрия Ивановича была оценена двояко: с одной стороны, князь был внуком Ивана Калиты, показанного беспринципным политиком, который «собирал» русские земли, невзирая на методы, причем специально подчеркнуто, что и потомки Ивана Калиты были такими же «собирателями». Но, с другой стороны, князь Дмитрий показан борцом с татарским игом, хотя его успехи в этой борьбе, по мнению авторов учебника, были невелики (специально подчеркнуто, что спустя два года после Мамаева побоища татары взяли и разорили Москву, заставив Русь снова платить дань)[1405].

Несмотря на эти оговорки, подчеркивающие негативную сторону политики Дмитрия Ивановича, с изданием этого учебника, свидетельствовавшего об изменении официальных идеологических установок в оценке прошлого, появилась возможность комплексного изучения Куликовской битвы. Так, в вышедшей книге Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского, наряду с очерком истории улуса Джучи в ХIII–ХIV вв., рассказывалось о борьбе Руси против ордынского ига и Куликовской битве как важнейшем событии[1406]. В 1941 г. вышло второе издание этой книги[1407]. В 1937 г. была опубликована и посвященная Куликовской битве статья К. Осипова в газете «Красная Звезда»[1408].

История Куликовской битвы затронула и творческую интеллигенцию. В феврале 1936 г. А. А. Ахматова, находясь с 5 по 11 февраля в Воронеже, обращалась мыслью к событиям Куликовской битвы. Возможно, к этому поэтессу подтолкнуло пребывание в тех местах, где перед походом на Русь в 1380 г. кочевал Мамай. Для А. А. Ахматовой это время было драматическим: сын поэтессы (Л. Н. Гумилев) был арестован. Однако у нее хватало сил не замыкаться на личном горе и вспомнить о событиях, происходивших на этой земле. После посещения Воронежа она оставила такие строки:

И Куликовской битвой веют склоны
Могучей победительной земли.

Тогда же над музыкальным произведением, посвященным Мамаеву побоищу, трудился один из классиков ораториального жанра Ю. Шапорин. Мысль о кантате на стихи А. А. Блока «На поле Куликовом» пришла к композитору еще в 1918 г. Для кантаты поэт, по просьбе композитора, написал текст хора татар и почти полностью переработал одно из своих ранних стихотворений, ставшее каватиной Невесты. Работа над кантатой затянулась, перебиваясь другими сочинениями, замысел разрастался, и Ю. Шапорин в начале 1930-х гг. обратился с предложением принять участие в составлении либретто огромного по масштабам произведения к поэту и переводчику М. Лозинскому, который написал недостающий текст и внес некоторые изменения в стихотворения А. А. Блока. В 1939 г. симфония-кантата «На поле Куликовом» была впервые исполнена, и почти сразу это сочинение было определено музыковедами как эпическое произведение.

Как и поэт, автор симфонии-кантаты не ставил перед собой задачи художественного воспроизведения исторических событий. Отказываясь от пересказа бытовой обстановки, Ю. Шапорин сосредоточился на создании образов людей Куликовской эпохи, на передачу их мыслей и чувств. Прежде всего, композитор говорил о великом чувстве любви к Родине. В 1939 г. современники услышали в ней предчувствие новых грозных испытаний. Многозначителен один из эпизодов партитуры: «Русские, остановив нашествие монголов, спасли европейскую цивилизацию». Тогда еще не знали о том, что всего через несколько лет европейская цивилизация будет спасена вновь, в огне невиданных битв XX в.

Несмотря на то что М. Лозинский стремился бережно обращаться с текстом А. А. Блока, его стихи все-таки отличались от оригинала. Это отличие было существенным и глубоким. Ю. Шапорин признался, что ему не близка символика ряда блоковских образов: она была заменена отчасти самим А. А. Блоком, но в основном М. Лозинским. Любопытно сопоставить их тексты.

У А. А. Блока: