Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

При таком радикальном пересмотре исторической концепции русско-ордынского противостояния взгляды М. Н. Покровского выглядели уже не просто устаревшими — они оказались вредными. Его оценки Дмитрия Донского стали справедливо трактоваться как «очернительство» и подверглись жесткой критике. В 1940 г. вышел в свет коллективный труд советских историков «Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского». В нем среди многих статей была помещена и статья А. Н. Насонова «Татарское иго на Руси в освещении М. Н. Покровского». Оценивая деятельность московского князя, ее автор писал: «Объединение Руси вокруг Москвы началось при Дмитрии Донском… Население оказало поддержку Дмитрию Донскому в его борьбе за объединение Руси»[1415].

В 1941 г. вышел в свет роман Сергея Бородина «Дмитрий Донской», который приобрел большую популярность благодаря созвучию заложенных в нем идей тому патриотическому построению, что царило в советском обществе. Но ставшая популярной книга часто опиралась на «Сказание о Мамаевом побоище» и таким образом внедряла в сознание читателей легенды из самого мифологичного источника о Куликовской битве.

После переоценки сражения стало возможным и проведение празднования 560-летия Куликовской битвы. Большой праздник с митингом и первой музейной выставкой на Куликовом поле состоялся на Красном холме у храма Сергия Радонежского и памятника Дмитрию Донскому. Однако тогда же постарались отделить религиозное содержание события (защита православной веры) от его государственного содержания (борьба за независимость страны). Храм Сергия Радонежского в 1940 г. был закрыт, остался бесхозным и подвергся сильному разрушению в годы войны[1416].

В годы Великой Отечественной войны воспоминания о победе русских воинов на Куликовом поле активно использовались в воспитательной работе среди солдат Красной армии. Между событиями XIV и XX вв. усматривалась прямая аналогия, в рамках которой гитлеровская Германия сопоставлялась с Мамаевой Ордой. Большую роль в этом сыграло выступление И. В. Сталина 7 ноября 1941 г. Обращаясь к красноармейцам, участвовавшим в параде на Красной площади, он сказал: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»[1417] Тем самым имя московского князя и его победа на Куликовом поле были поставлены в один ряд с выдающимися полководцами России[1418].

В 1942 г. появляется специальный указатель литературы, имевший целью «помочь читателю подобрать литературу и материалы о народных героях, отмеченных т. Сталиным в его исторической речи на Красной площади в день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции»[1419] и содержавший библиографию изданий, посвященных в том числе и Дмитрию Донскому. Одной из первых попыток связать героическое настоящее с героическим прошлым стала брошюра «Мужественные образы наших великих предков». Она вышла в 1941 г. с грифом «Политуправление Северо-Западного фронта», включала материалы о Куликовской битве и Дмитрии Донском[1420].

Усиление национально-патриотических тенденций в советской идеологии того времени сделало из князя Дмитрия национального героя. Особенно это стало ясно для политработников после известного выступления И. В. Сталина. Поэтому не случайно, что Н. Яковлеву удалось опубликовать панегирический портрет Дмитрия Донского и подчеркнуть его приоритет в применении важных военных приемов: «Он отличался силой воли, решительностью и смелостью в своих боевых действиях, мужеством и храбростью в боях с врагами. Дмитрий и внешне выглядел очень сильным и крепко сложенным человеком…» Н. Яковлев отметил, что князь «впервые в истории русских сражений применил оставление засадного резерва». Его деятельность по централизации Руси, сопровождавшаяся расправами с непокорными, «была глубоко прогрессивной»[1421].

Хотя подобный портрет был достаточно далеко от реального московского князя, в условиях борьбы с внешним врагом не на жизнь, а на смерть только гак и можно было подавать это историческое лицо. Показательно, что в пособии, изданном в 1943 г. в помощь агитатору и пропагандисту, обвиняя школу М. И. Покровского в том, что она «намеренно замалчивала патриотизм наших предков», ее членам вменялось в вину и то, что они «сознательно подводили историческую базу под преступные планы расчленения и уничтожения Советского Союза, разработанные Гитлером и его приспешниками»[1422].