Куликовская сеча

Я раздражен – и у этого раздражения есть причина: арбалетчики уже ударили первым залпом по ушкуйникам, и со стороны повольников донеслись крики раненых. Но волжские (теперь уже донские!) пираты продолжают атаку, даже не пытаясь построить стену щитов! Потому как тогда они уже точно не смогут догнать фрязей… При этом у меня самого возникло такое странное чувство… Будто я сломал плотину – а вода хлынула не в заранее заготовленный канал, а во все стороны. Что с нее взять – стихия же…

Вот и атака повольников выходит совершенно стихийной.

– Княже, твой панцирь – и вот рог.

– Наконец-то!

В пылу схватки Алексей не смог последовать за мной – а я сам оставил сигнальный рог с броней, опасаясь, что во время абордажа тот будет мешаться. Да я вообще не подумал, что он может пригодиться мне в ближайшее время – ведь атака на Азак по изначальному плану должна была начаться в условиях максимальной тишины… И рог вместе с броней потребовался бы значительно позже, уже во время боя у рабских загонов!

Но, как известно, все планы существуют до первого выстрела противника…

– Андрей, поднимай стяг!

Я вдохнул полной грудью и с силой выдохнул в прижатый к губам рог – и его глубокий, протяжный рев поплыл над причалами и пристанью, обращая на себя внимание высаживающихся с ушкуев повольников. В свою очередь Андрей принялся активно качать стяг из стороны в сторону, а я, вновь набрав воздуха в грудь, второй раз затрубил в рог, а потом и в третий…

Подав условный сигнал «отступаем»!

Но одновременно с тем по ушкуйникам с крепостной стены Таны ударил очередной залп болтов…

– Все, вниз спускаемся! Ефим – на корабле остается только твой десяток: вырубайте тюфяки с вертлюгами из борта, или просто выньте их, если поймете как! Проверьте корзины, и все судно – мешки с огненным зельем и весь инструмент, что к тюфякам прилагается, все забираем с собой!

Ефим понятливо кивнул, а вот Алексей преградил мне путь, удерживая панцирь на вытянутых руках:

– Княже, броню надень!

Я застопорился всего на мгновение, после чего согласно мотнул головой:

– Помоги!

Вместе с моим верным ближником и телохранителем мы справились в считаные секунды. Затянув все ремни на «дощатой броне», я благодарно кивнул Алексею, после чего поспешил вслед за дружинниками, просто спрыгивающими с фусте на причал! А ведь в броне это не так-то просто – но и сходней больше нет, скинули в воду… Вроде и перепрыгнуть нужно всего полметра, и высота от настила причала всего метр, самое большое, но когда я с силой оттолкнулся от палубы, отправившись в свободный полет в броне, сердце на мгновение перехватило…

Приземлился тоже не очень – при ударе почувствовал не слишком сильную, но все же боль в левом колене. Да и не удержался на ногах, рухнул на бок… Но поднявшись и сделав пару шагов, понял, что ноги нормально идут – и даже бежать мне в принципе ничего не мешает.

– Вперед, братцы, вперед! Пока ушкуйники все толпой в Тану не бросились!

Чтобы упредить повольников, я вновь прижал рог к губам, трижды протрубив уже на ходу. Однако даже вполне различимые, хорошо слышимые команды привлекают внимание лишь незначительной части воев, высаживающихся с ушкуев и казачьих стругов! Основная же масса пиратского десанта, не отвлекаясь ни на какие призывы, дурной толпой прет в сторону по-прежнему открытых ворот Таны… Более того, повольники уже завязали бой с бегущими генуэзцами – словно стая озверевших волков вцепилась в бока и загривок сохатого! И если фрязи не смогут захлопнуть створки ворот, оставив часть отчаянно прорывающихся в крепость моряков снаружи (тем самым обрекая их на неизбежную смерть), то наши пираты вполне смогут прорваться в генуэзскую Тану…

Хорошо ли это? Определенно нет! Я пришел сюда освободить людей, а не разорять итальянскую колонию, мне воины нужны у загонов, а не в крепости!

– Ко мне! Все ко мне!!!

Лишь незначительная часть повольников и казаков двинулась на звук рога, к моему стягу. И первыми к моей дружине присоединились поредевшие повольники со струга Михаила – хорошо хоть елецкий богатырь сам цел и невредим, судя по внешнему виду! Да и дружинные его следуют в полном составе…

– Миша, ты отрядил воев скинуть в реку глиняные шары с огненным зельем?!

– Да, княже! Казаки и уцелевшие невольники остались!

Михаилу приходится кричать, чтобы я его услышал; про «уцелевших» невольников узнать особенно печально – но ведь так и уговаривались, что получившие свободу первыми пойдут в бой…

– К ладье черкесов идем! Сбор у ладьи черкесов!

Дахэжан и ее нукеры могли бы попасть под раздачу в самом начале высадки ушкуйников. И именно потому, когда наши струги уже снялись с прикола и двинулись на абордаж, группа из двух казаков и двух самых надежных повольников под началом Ивана, одного из дружинников, двинулась к галере адыгэ. Там, находясь на некотором удалении от судна касогов, они и остались дежурить на случай, если кто из ушкуйников нападет на экипаж Дахэжан – или наоборот, если кто из горцев вдруг возгорится помешать высадке повольников…