Кулон на счастье (СИ)

Садиться в красивый автомобиль с салоном, обитым светлой кожей, было боязно. Но Максимов нетерпеливо похлопал по сидению: «Садись!»

- Похолодало, - издалека начал он. - Пальто у вас тоненькое совсем.

- Ничего. Завтра опять все растает.

В машине пахло бензином и табаком. Но теплый воздух позволил немного расслабиться.

Голова у меня кружилась. Я старалась поддерживать разговор, но временами казалось, что это не я разговариваю со следователем в его дорогой машине. На самом деле я где-то далеко. Рассеянная кутерьма снежинок за окном - это я. И печной дым над улицей - тоже я...

И все же надо было его выслушать. Понять, что он хочет.

- Далеко вам?

- Проезд Текстильщиков, дом шестьдесят один. Это крайний дом, его еще называют «Домом Фролова».

- Скажите, Варвара Кузьминична. Ваш друг, Цветков. Он не говорил вам, когда точно он приехал в Энск? И с какой целью?

- Вы в чем-то его подозреваете?

- Подождите сердиться. Поймите, дело серьезное. Погибли люди... и продолжают гибнуть, пока мы тут с вами разводим демократию. Вы советский человек, честная труженица, и должны понимать, что в ситуации, когда разнообразная контра пытается всеми силами разрушить плоды многолетних завоеваний нашей Родины, когда всякая шваль повылезала из своих нор и пытается ловить рыбу в мутной воде...

Внезапно он сбился с речи и договорил просто:

- Я должен поймать этого гада. А времени почти не осталось.

- Так вы считаете, что этот «гад» - Цветков? В чем вы его обвиняете?

- Вы наверняка... Он рассказывал вам о самоубийцах?

- О них весь город знает, - осторожно ответила я.

Максимов кивнул.

- В сентябре врачи впервые забили тревогу. К концу месяца стало понятно, что дело серьезное, но местные боялись доводить дело до Москвы, надеялись решить проблему сами. Цветков появился в городе в июле. Времени как раз достаточно, чтобы все подготовить...

- Но он лечиться приехал. Доктор говорит...

- Это может быть легенда. - Он покосился на меня, и пояснил: - Легендой преступники называют ложное алиби, оправдание невиновности. И доктор, кстати, может быть сообщником...

Было видно, как следователю нравится его стройная версия.

- Я кое-что разузнал об этом человеке. У него интересное досье. Но один факт настолько не вписывается в общую картину событий, что делает его одним из главных подозреваемых. Молчите? А я все-таки расскажу. Дело было неподалеку от Ржева. Там немцы еще в сорок втором, во время оккупации города, испытывали новейшее магическое оружие, часть из которого так и осталась в окрестных лесах. Что-то не было использовано, часть - ждала дезактивации, часть - добавила потерь среди саперских отрядов. Цветков был экспертом-контрмагом при саперском отряде. Именно он доставил в штаб целую коллекцию артефактов, среди которых был один... скажем так... не только не обезвреженный. Напротив, он был полностью готов к выполнению той задачи, ради которой создавался. Адская машина... А что в результате? Двадцать восемь трупов. Почти полкилометра - радиус поражения. Из всех, кто присутствовал в штабной палатке, выжил только один человек. Говорят, специалисты уровня Цветкова в состоянии обезопасить себя от воздействия большинства видов боевой магии. Что вы на это скажете?

Я пожала плечами. Наверное, будь я здорова, что-нибудь бы ответила, но голова кружилась все сильней, и пальцы мерзли. Мне все больше казалось, что я нахожусь не в автомобиле рядом со следователем, а в каком-то холодном небольшом помещении среди старинных вещей и старой, иногда совсем «вылинявшей» магии...

- Варвара Кузьминична. Вы должны понять, от того, что вы скажете, возможно, зависят жизни сотен людей. Честных людей, понимаете?

- Я понимаю, но я... почти ничего не могу сказать. Виктор родился в этом городе, он его хорошо знает. Он мне рассказывал. После войны был комиссован по здоровью и отправлен сюда, в Озерцовскую больницу. Верней, там какой-то военный санаторий. Он не различает магию, не может ее ощутить, но магических способностей не потерял... Я не знаю, как объяснить, если вы не маг.

- А вы - маг?

Вопрос оказался неожиданным. Я качнула головой. Никогда не задумывалась об этом. Кстати, почему?

- Я не пользуюсь магией, но всегда понимаю, если рядом есть что-то магическое. Может быть, я просто никогда не училась.

- Понятно. А здесь, в машине. Есть что-нибудь?

Это было легко.

- Ваша ручка. Это что-то, что касается честности того, кто ей пишет...

Максимов пожевал усы:

- И все?

- Кажется, все. Я кое-что вспомнила, Артем Мамедович! Про Цветкова. Профессор сказал, что в начале осени он сам вернулся в больницу, сказал, что верней всего на него наложено заклинание, подталкивающее к самоубийству.

Максимов хмуро кивнул. Потом притормозил:

- Кажется, приехали. Это ваш дом?

Дом казался еще более заброшенным, чем обычно. Я кивнула.

Мне нужно было домой.