Культ некомпетентности

Аристократический строй и аристократический дух сохраняет государство, в котором аристократы составляют верхний эшелон власти, обновляемый осторожно, осмотрительно и бережно. Еще более аристократичным является государство, которое почтительно сберегает старое законодательство, подновляя его осторожно, осмотрительно и бережно, так что в новых законах дух современности сочетается с духом древности. Homines novi, novae res[4]. Homo novus означает человека без роду без племени, такого человека для его же пользы следует соединить с людьми, сохранившими связь с предками. Novae res означает то, что не имело прецедента, и еще революцию. Novae res нужно вводить частями, незаметно, постепенно, сохраняя приоритет старины, так же как и «людей новых» вводить в общество людей старого закала. Аристократия аристократична, но закон еще более аристократичен. Вот почему демократия — естественный враг законов и мирится только с декретами.

Народное представительство отдано на откуп людям некомпетентным, подверженным страстям, которые некомпетентность еще более усугубляют. Народные представители, берущиеся за всё и всё делающие из рук вон плохо, плохо руководящие, плохо управляющие, прилагающие к делам управления свою некомпетентность и свои страсти, — вот к чему мы пришли при рассмотрении современного демократического режима.

6 Некомпетентность правительства

Но это не всё. Закон некомпетентности распространяется дальше, то ли следуя логике событий, то ли заражая всё вокруг. Со смехом говорится — а любая трагическая вещь, воспринятая с юмором, приобретает комические черты, — что министерский пост редко доверяют человеку сведущему, что министром народного образования становится адвокат, министром торговли — писатель, министром обороны — врач, министром военно-морского флота — журналист. Высказывание Бомарше «Нужен был расчетчик; на эту должность назначили плясуна» — больше подходит для демократии, чем для абсолютной монархии.

Это стало настолько нормой, что вызывает обратный эффект, искажая исторические реалии в глазах толпы. Трое французов из четырех полагают, что Карно был «гражданским лицом», и это не раз было напечатано черным по белому. А почему? Да потому, что нельзя себе вообразить, чтобы при демократическом режиме министром обороны мог быть военный, что члены Конвента решились доверить министерство обороны офицеру. Это не лезло бы ни в какие ворота.

Странная практика предоставления министерских постов людям некомпетентным на первый взгляд кажется простой игрой, утонченным духовным кокетством богини Некомпетентности. В какой-то степени так оно и есть. Но только в какой-то степени. При предоставлении министерских постов власть частично передается какой-либо группе, на которую хотят опереться. Далеко не всегда в такой группе есть нужный специалист, поэтому знания претендента на министерский пост в расчет не принимаются и на первый план выходят не профессиональные, а политические предпочтения. И получается то, о чем я говорил. Единственный министерский пост, предоставляемый более или менее с толком, — пост, который премьер-министр приберегает для себя. Нередко, однако, премьер уступает его, чтобы заполучить в правительство важного политического деятеля, а сам занимает такой пост, где он не является специалистом.

Как следствие, каждым министерством руководит несведущий министр. Если министр добросовестный, он старается набрать необходимые знания в данной области, если не очень добросовестный или сильно занятый — а занят он всегда, — он руководит министерством, исходя не из практических, а из общеполитических соображений. Налицо двойная, так сказать, некомпетентность.

Надо послушать речь, с какой новый министр сельского хозяйства обращается к своему персоналу при вступлении в должность — всё сплошь про принципы 1789 года.

А между тем при централизованном правлении всё в своей области решает именно министр. Он выполняет всю работу, принимает все решения, пусть и под давлением народных представителей. Нетрудно вообразить себе, какие это могут быть решения. Часто они настолько не соответствуют и даже противоречат закону, что изначально недейственны. Министерские циркуляры, как ни странно, нередко носят противозаконный характер. Потом, естественно, от них отказываются, но они успевают внести сумятицу в систему управления.

Что же до назначений, которые, как я уже отмечал, делаются на основе политических предпочтений, тут ничего не поделаешь. Даже если министр, сведущий в делах и людях, видит неправомерность и ошибочность таких решений, он никогда не возмутится: «Это уж чересчур!»

7 Юридическая некомпетентность