Культ Порока. Адепт

Выдав еще несколько подробных инструкций — на всякий случай сразу и мужу, и двум служанкам, благо, одна из них казалась девушкой весьма сообразительной — Лэрта получила свой гонорар, приятно оттягивающий карман куртки, и распрощалась со слегка тронувшимся от счастья сыном городского старейшины.

Погода, видимо, тоже решила отблагодарить целительницу за спасенную жизнь. Ветра почти не было, воздух в сравнении с обычной температурой казался почти теплым — снег не таял, да и только. С темного неба красивыми белыми звездочками сыпались редкие, огромные снежинки. Лэрта неторопливо шла по улице, правой рукой придерживая сумку с эликсирами, а левой — ловя пушистые холодные звездочки. Одна, особенно крупная, спикировала ровно на середину ладони, обтянутой толстой кожей перчатки. Улыбнувшись, девушка поднесла ее чуть ближе к лицу и осторожно подула — с достаточного расстояния, чтобы не растопить теплом дыхания северную красоту, но в то же время так, чтобы снежинка сорвалась с руки и полетела дальше.

Настроение, несмотря на усталость, было великолепным. Целительница медленно шла по улице, наслаждаясь окружающей красотой и тишиной, и ощущением глубокого морального удовлетворения. Что может быть прекраснее, чем дать новую жизнь молодому, желающему дышать и петь, любить и творить, человеку? Одна из наставниц Лэрты частенько сравнивала целительство с материнством, только если у матери может быть один, двое, ну пятеро детей, то у целительницы их — десятки и сотни. И пусть лица со временем забываются, имена стираются из памяти, а остаются лишь те, кто дал наибольший опыт — но чувство жизни, данной тому, кто ее уже почти что потерял, не исчезает из памяти никогда. Лэрта как-то раз спросила наставницу: а как с теми, кому помочь не удалось? Лицо старой женщины омрачилось, она немного помолчала, а потом ответила: когда ты начнешь их забывать, ты потеряешь право быть целителем. Это хирурги имеют право на врачебный цинизм, да что там — право, это жизненная необходимость. Но целитель — это особая каста врачевателей. И если хирург спокойно может прооперировать и под принуждением, и того, кого ненавидит, и кого угодно еще, то целитель должен творить свою магию только от души.

Вспоминая наставницу — единственную, кто примерял девушку с существованием в стенах монастыря — Лэрта иногда задумывалась: а смогла бы она исцелять в таких ситуациях? Вариант «того, кого ненавидит» она не рассматривала. Хотя бы потому, что до сих пор в ее жизни не было ни одного разумного, к кому могло бы быть применено это слово — ненависть, и она просто не могла себе представить нечто подобное. А вот под принуждением… С одной стороны — это всегда мешает. Разум и чувства целителя должны быть всецело направлены только на того, чью жизнь надо спасти. Если же целителя принуждают, то его мысли и эмоции будут в большей степени направлены на ситуацию, а не на пациента. С другой же стороны — какие могут быть лишние мысли и эмоции, когда перед тобой — умирающий, которого ты можешь спасти?

Пушистые белые снежинки, влекомые легким ветерком, кружили хороводом вокруг девушки. Странное у нее было настроение… И хорошее, легкое, светлое, радостное в конце концов — и в то же время задумчиво-серьезное.

Некоторые целители считают, что спасать жизнь за деньги — преступление. Целительство — дар Пресветлого Магнуса, и дан он для исцеления, а не ради заработка. Когда Лэрта была молодой и наивной, она тоже так думала. Другие, наоборот, считают, что каждое дело обязательно должно быть оплачено, и не возьмутся спасать умирающего, пока не убедятся в его платежеспособности. Этих Лэрта презирала и раньше, и теперь. Однако сейчас, в свои неполные двадцать пять лет, она понимала неправоту и первых, которые всех целителей, принимающих плату за услуги, причисляли ко вторым. Сама девушка никогда не гнушалась взять деньги, особенно если пациент был совсем не беден. В то же время не было такого случая, чтобы она отказала в помощи кому-либо лишь по той причине, что платить ему нечем. Бывало даже целительница сама отказывалась от платы, если видела, что ей отдают последние монеты. Свою позицию она считала верной, по крайней мере — для себя, но другим ее навязывать не собиралась.

Облака наверху частично разошлись, и потрясающий танец снежинок засеребрился в лунном свете. Сейчас почему-то отчаянно верилось во все хорошее, в то, что закончится эта пугающая история благополучно, что никто больше не погибнет, что удастся вытащить эти кошмарные Грани из Анжея и неизвестного эльфа, не придется никого убивать, и что Вега всего лишь был очень занят, потому и не смог ей ответить…

Пальцы сами собой нащупали в глубине кармана округлый мешочек. Лэрта потянула его наружу…

— Поднимай медленно руки. Медленно!

Высокая и даже в меховой куртке очень стройная фигура неожиданно выступила из тени дома. В лицо целительнице смотрел взведенный арбалет.

От соседней стены отделилась еще одна фигура — выше ростом и раза в три шире в плечах, с тяжелой секирой в руках.