Культ солнца у древних славян

Судя по всему, именно на этот, негативный для человека, аспект связи солнца со смертью был сделан акцент в сербской традиции после принятия христианства, когда надо было вытеснить из народного сознания память о языческих богах. Однако это была только половина вселенской правды. Действительно, каждый вечер солнце умирало, уходя за линию горизонта, однако каждое утро оно воскресало, вновь восходя над Землей на небо. И если в конце своей жизни человек умирал подобно солнцу, то подобно ему он должен был и воскреснуть. Связь дневного светила с идеей возрождения на уровне природы видна из русской поговорки «Вешнее солнышко землю воскрешает». Применительно к людям это чудотворное свойство дневного светила было зафиксировано этнографами у восточных славян применительно к Егорию, солярная природа которого была рассмотрена выше: «Егорий податель жизни и воскресения людей. Есть, по великорусскому преданию, какое-то царство, где люди, умирая на зиму, воскресают весной на Егория»^{225}. Отголосок этого представления встречается нам и в позднем украинском фольклоре, где «герой женился на дочери солнца, а всемогущий тесть сделал его неуязвимым, заставив его окунуться в громадном казане в кипящее молоко»^{226}. Как отмечалось в исследовании о Свароге, котел был одним из символов, которые неразрывно связаны с процессом человеческой трансформации, будь то из жизни в смерть и обратно путем перерождения в новую жизнь, либо через символическую смерть к новому духовному или социальному рождению в более высоком качестве. То, что данный предмет, изначально включенный в семантическое поле бога-кузнеца, оказывается в украинском фольклоре у его сына, бога солнца, лишний раз подчеркивает как родственные связи между обеими божествами, так и их связь с переселением человеческих душ. В ходе дальнейшего развития индоевропейских представлений о посмертной судьбе человеческой души и ее повторном приходе на эту землю, произошедших еще в период их общности, ее перемещение стало связываться не с каким-либо одним небесным телом, а со всей их совокупностью. Наиболее полно данное представление, следы которого встречаются у многих индоевропейских народов, было зафиксировано в среднеперсидском тексте «Денкарт», повествующем о происхождении Заратуштры: «Как откровение говорит об этом: Когда Аухармазд создал материал для Заратуста, слава затем в присутствии Аухармахда перешла на материал для Заратуста, на этот зародыш, с этого зародыша она перешла на…; от бесконечного света она перешла на Солнце; от Солнца она перешла на Луну; от Луны она перешла на звезды; от звезд она перешла на огонь в доме Зоисха, а от этого огня она перешла на жену Фрахимвана-Зоисх, когда она родила ту девочку, которая стала матерью Заратуста»^{227}. Как видим, дневное светило оказывается ближайшей к божественному бесконечному свету «стоянкой» человеческой души, а в качестве последней выступает огонь домашнего очага. После смерти, особенно с введением ритуала трупосожжения, последовательность движения человеческой души была обратной: с погребального костра на небо. Весьма схожий обратный маршрут праведного человека рисует нам индийская Чхандогья Упанишада: «Те, которые знают это и которые в лесу чтут веру и подвижничество, идут в свет, из света — в день, из дня — в светлую половину месяца, из светлой половины месяца — в шесть месяцев, когда [солнце] движется к северу, из этих месяцев — в год, из года — в солнце, из солнца— в луну, из луны — в молнию. Там [находится] пуруша нечеловеческой [природы]. Он ведет их к Брахману. Это — путь, ведущий к богам. Те же, которые, [живя домохозяевами] в деревне, чтут жертвоприношения, благотворительность, подаяния, идут в дым, из дыма — в ночь, из ночи — в другую [темную] половину месяца, из другой половины месяца — в шесть месяцев, когда [солнце] движется к югу, но они не достигают года. Из этих месяцев [они идут] в мир предков, из мира предков — в пространство, из пространства — в луну. Это — царь Сома, он — пища богов, его вкушают боги»^{228}. С незначительными изменениями эта же картина дастся и в Брихадараньяка упанишаде (Раздел дополнительный, VI, 2, 15–16). Весьма показательно, что, согласно данным примерам сокровенной индийской мудрости, годовое движение солнца, разделенное зимним и летним солнцестояниями («шесть месяцев, когда [солнце] движется к северу» и «шесть месяцев, когда [солнце] движется к югу»), указывает два направления для душ умерших: в мир богов, находящийся на севере, и мир предков, находящийся на юге. Генетически родственным этим воззрениям оказывается приводимое В. Петровым гуцульское предание о том, что сначала солнце было очень большим, но после того, как появились люди, оно начало уменьшаться, поскольку, когда рождается человек, от солнца отрывается кусок и превращается в звезду» а когда человек умирает, то его звезда гаснет и падает. Если умер праведный человек, то его душа возвращается в солнце, а из тех звезд, которые гаснут, когда умирают неправедные люди, получается месяц^{229}. Возвращаясь к индоевропейской традиции, следует отмстить, что важнейшие небесные светила, таким образом, оказывались своего рода «стоянками» в космическом кругообороте человеческих душ, которые они проходили как при пути с Земли на небо, так и при возвращении их на нашу планету. Аналогичная идея встречается нам как в северорусских причитаниях, так и в оформлении надгробных памятников у западных и южных славян, что было подробно показано в исследовании о Сварогс.