Культ Змеи

Позади хрустнула ветка, и Трикси мгновенно выпустила из рук карту, чтобы схватиться за лук и выстрелить наугад, времени прицеливаться не было — дроу спустит курок арбалета быстрее, чем она натянет тетиву. Зеймар выхватил секиру и стоял, низко опустив ее к земле.

— Северо-запад, — сказал Рэндал, покосившись на вонзившуюся в ближайшее дерево стрелу. Он больше не носил белых одежд, а был укутан в серый дорожный плащ и мужскую одежду, которая была ему немного велика. — Они идут на северо-запад, за жителей Саммерфилда можно не волноваться.

В его ладони тускло светился золотистый солнечный луч, указывающий направление. Тихо хмыкнув, Зеймар с усилием убрал секиру за спину.

— Ты в курсе, что ты не бессмертный, мать твою? — выдохнув, проворчала Трикси и нагнулась, чтобы поднять и отряхнуть карту.

Рэндал неопределенно пожал плечами и застыл, глядя в изуродованное лицо Зеймара.

— Как я выгляжу? — сбросив капюшон, оскалился тот. Лицо, покрытое рубцами, не слушалось, но Зеймар и не пытался произвести хорошее впечатление.

— Лучше… ожидаемого, — выдавил Рэндал.

— Смотри-ка, — Зеймар поднял бы брови, если бы они у него были, — может лет через двести из тебя все же получится дипломат.

* * *

Темные эльфы передвигались бесшумно. Пробираясь через лес, точно тени, они не издавали ни звука, но действовали слаженно, как единый организм. Складывалось впечатление, будто речь им вовсе не нужна, и Лиира слишком поздно поняла, почему.

После более чем суток в пути, она начала падать, и не потому, что действительно хотела замедлить отряд, меньше всего ей хотелось расстаться с глазом на полпути к Гаэрлинд, ведь если у нее и будет шанс сбежать, то только там. После того, как она третий раз ударилась о землю и распорола себе щеку, поскольку руками, связанными за спиной, защититься от падения не могла, жрица пренебрежительно фыркнула и приказала отряду остановиться у корней огромного дерева.

Солнце стояло высоко, но его лучи не пробивались через плотную листву и темные эльфы чувствовали себя более или менее комфортно. Им стоило бы пройти как можно большее расстояние, но их силы тоже не бесконечны, и если кому-то придется нести ее, это все равно замедлит отряд. Лиира опустилась прямо на землю и испустила длинный протяжный вздох, губы и язык пересохли, но она едва замечала это, усталость была сильнее жажды.

Сняв с нее наручники, один из эльфов поставил перед ней чашку с каким-то бесформенным месивом. Лиира понятия не имела, что в ней, но готова была спорить на что угодно, что это проклятые грибы. Есть их она, конечно же, не собиралась.

Лиира не видела предыдущую битву и не могла правильно оценить, на что способна Фаэрил на самом деле, но если она не само воплощение своей богини, шансов против культа у нее нет. И где-то между ее плетью и посохом Нараэ должна быть щель, через которую при большой удаче можно ускользнуть. И при удаче еще более невероятной…

— Так у тебя есть сын, — проговорила жрица, наслаждаясь тем, как распахиваются глаза и вытягивается лицо ее пленницы. — У меня двое, совершенно бесполезные создания, я бы не стала рисковать своей жизнью ни для одного из них.

Доля секунды потребовалось Лиире, чтобы понять, что все, о чем она думала последние сутки, жрица наматывала на пальцы точно шелк и теперь знала гораздо больше, чем ей полагалось. Вот почему Фаэрил первым делом не принялась ее пытать, вот почему этот отряд темных эльфов прекрасно обходится без речи…

Лиира вскинула руки и тьма вскипела вокруг нее средь бела дня, обвивая щупальцами и жрицу, и подошедшего к ней ближе воина. К дьяволу мечты о спасении, чудес не бывает! Она прожила на свободе достаточно долго, чтобы наконец подохнуть…

— Ты не умрешь, — услышала она одновременно с хрустом своих костей, предплечье правой руки вывернулось и боль заставила ее рассеять заклинание. — Ты дойдешь до Клаудвотера, вопрос только в том, целиком или частично.

Фаэрил провернула руку еще немного, и Лиира заорала в голос, боль была невыносимой. Когда жрица отступила на шаг и посмотрела на нее, жалкую, напуганную и прижимающую к себе сломанную руку, она склонила голову набок и улыбнулась.

— Человеческое тело способно переваривать само себя. В твоих интересах сделать так, чтобы твой язык оставался во рту, а не попал в желудок через продольный разрез, который мне не составит труда открыть и закрыть снова, если ты будешь упорствовать и не начнешь есть сама. Приступай.

Бросив на нее последний пренебрежительный взгляд, Фаэрил развернулась с тем, чтобы уйти и бросила через плечо:

— Если тебя стошнит, начнешь сначала.