Култи (ЛП)

Но эта ухмылка говорила сама за себя. Я была права. Может быть, он и переспал с кем то, и мне не очень понравилось, как эта мысль заставила меня странно чувствовать себя, но я знала, почему он улыбался.

Потому что вчера он надрал мне задницу.

Но правда заключалась в том — по крайней мере, в той версии правды, в которую я верила — что он наконец-то впервые за много лет сыграл в футбол.

И знаете что? Как бы я ни ненавидела тот факт, что он выиграл с преимуществом в одно очко, я усмехнулась про себя. Всегда пожалуйста, Претцель.

Блин, это раздражало. Он раздражал.

— Понятия не имею. Вероятно, вчера ночью он не спал, проводя инвентаризацию своих трофеев. — Я рассмеялась.

Харлоу хмыкнула и засмеялась.

Поиграв бровями, я толкнула ее локтем и указала на то место, где располагались мини-ленты для растяжки. Боже, мне было больно. Я, наверное, выглядела как неуклюжий медведь, вставший на ноги. Занятая тем, что поправляла свой пучок и повязку на голове, чтобы челка не лезла в лицо, я едва успела поднять глаза, когда проходила мимо Гарднера, Култи и Филлис, тренера по фитнесу.

— Доброе утро, — поприветствовала я их.

— Доброе утро, — ответил Гарднер.

Филлис сказала что-то вроде «доброго утра».

Немец проворчал:

— Утро. — Это глупое выражение мелькнуло на его лице, и я притворилась, что игнорирую его, продолжая идти. Ну, это была скорее хромота, чем ходьба.

Моя хромота стала более выраженной после первого получаса тренировки. Стало так плохо, что я начала мечтать о том, чтобы принять ледяную ванну. Я имею в виду, кто мечтает о ледяной ванне?

Вишневый топпинг на моем пломбире боли добавил счастья, когда я пробежала мимо Култи.

Он крикнул мне вслед:

— Ты собираешься сегодня бежать быстрее, Касильяс?

Мне понадобилась вся выдержка, чтобы не ответить ему поднятыми вверх средними пальцами.

Тренировка вышла не из лучших. У меня все болело; мои подколенные сухожилия были слишком тугими, плечи болели, и я устала. Вчера случилось слишком много всего. Так что да, я еле тащила свою задницу. Не помогло и то, что все заметили это. Два часа показались мне десятью, и к тому времени, когда оборудование было убрано, я уже не могла пошевелиться.

Но я добилась того, чего хотела, не так ли? Я заставила Скруджа улыбнуться, и он не наговорил мне целую кучу дерьма.

Я могла проиграть наш бой один на один, но настоящую битву я выиграла.

Я не должна была удивляться, когда услышала хмыканье.

— Кажется, тебе сегодня тяжело все дается?

Медленно поднявшись на ноги из положения, в котором сидела, я мгновенно закатила глаза на вопрос Култи. Он стоял в нескольких метрах от меня, оттеснив одно из тяжелых металлических препятствий в сторону.

— О, я идеально. Как ты себя чувствуешь?

Его губы сжались в тонкую прямую линию, которая точно говорила, насколько он был уверен в том, что я нагло вру.

— Замечательно.

Наглая ложь.

— Ах, да? Мне казалось, я видела, как ты старался опираться на левую ногу, но полагаю, что ошиблась.

Как будто от того, что я упомянула об этом, ему стало больнее, его нога дернулась. Прищурившись, он сказал ровным и сухим тоном:

— С моей ногой все в порядке. — Но в его глазах все еще оставалось то забавное выражение. Будто его почти не расстраивает то, что у него болит колено… или, как он считает, «не болит».

Я нарочно взглянула на его колено и сказала «ага», прежде чем снова посмотрела на него.

Приподняв подбородок, я глядела ему прямо в глаза. Серьезно, у него было самое напряженное лицо, которое я когда-либо видела и, вероятно, когда-либо увижу. Его взгляд был непоколебимым и твердым. Если бы у кого-то и могли быть световые мечи вместо глаз, то это был бы он. У него был жесткий взгляд, который боксеры и бойцы, казалось, совершенствовали, когда стояли лицом к лицу со своим противником во время взвешивания.

Подождите секунду. Почему он смотрел на меня, как на своего врага?

На одну короткую секунду я забеспокоилась. Сомневаюсь, что от скуки я решила, будто Култи смотрел на меня, как на настоящего соперника. Эта мысль взволновала меня. Но тогда... я бы согласилась на это.

Я ему улыбнулась, нет, ухмыльнулась. Я была довольна собой.

Его ноздри раздулись, и он продолжал смотреть, высоко приподняв голову и вытянув шею. Он был таким гордым засранцем.

И как бы мне ни нравилось стоять там, глядя на него, я знала, насколько важно и нужно мне что-то сделать с болью в теле. Я позволила своей улыбке стать шире, а затем сделала несколько шагов назад.

— Увидимся, тренер. — Сделав еще два шага назад, я посмотрела на его колено. — Берегите ногу.

Не то чтобы он нуждался в моих указаниях, что ему делать. Держу пари, я раздражала его.

Конечно же, он мастер в умении быть раздражающим.

— Убедись, что приложила лед. Я не хочу, чтобы ты опять была бесполезна на тренировке.

Я провела языком по зубам и кивнула.

— Так и сделаю.

* * *

На следующий день его хромота усилилась. И у меня тоже по-прежнему все болело, несмотря на ледяную ванну, которую я принимала, и следует сказать, даже если вы принимали ее уже сто раз, она никогда не перестает быть отстойнешим отстоем всех времен.