Культовый Питер

Такой же уникальный памятник церковь Сампсония Странноприимца на Выборгской стороне. Заложена она в честь победы Петра I над шведами под Полтавой в 1709 году, в день святого Сампсония Странноприимца. В его же честь тут была открыта и первая в городе богадельня. На кладбище перед собором похоронены и первые архитекторы Петербурга — Трезини и Леблон. Веселый, общительный Трезини, любимец Петра и Меншикова, умевший обоим угодить, не теряя при этом своей гениальности, — и хмурый, упрямый Леблон. Два гения. О их непохожих характерах уже никто и не помнит, зато все видят прекрасный город, который начинали именно они. Тут же лежат и три других замечательных человека: воспротивившиеся холодному засилью Бирона и казненные им кабинет-министр Волынский, советник Хрущов и архитектор Еропкин.

Еропкин был гениальным архитектором — лучевую структуру центра города «сочинил» именно он, и из каких бы совсем разных мест города ты по этим лучам: Гороховой улице, Вознесенскому проспекту и Невскому — ни ехал, в конце пути тебе одинаково сияет Адмиралтейство, поднимая дух.

Но главным архитектурным гением города стал, безусловно, Растрелли, взлетевший при Елизавете Петровне и попавший в опалу при Екатерине Великой. Его «парящий в небе» ансамбль Воскресенского Новодевичьего монастыря виден в конце сразу нескольких улиц, сходящихся к нему, и неизменно вызывает восторг у всех, даже у людей, считающих себя не верящими уже ни во что.

Одна из самых знаменитых старинных церквей эпохи барокко — храм Николы Морского. В 1752 году президент Адмиралтейств-коллегии М. Голицын подал Елизавете Петровне прошение: «в воздаяние достойной памяти славных дел Флота Российского», за счет коллегии и доброхотных средств учредить в столице храм в честь святого Чудотворца Николая — покровителя моряков. Императрица подписала указ «о построении каменной церкви на Морском полковом дворе». Строилась она возле казарм Гвардейского флотского экипажа, в тихой Коломне, на пересечении Екатерининского (ныне Грибоедовского) и Крюкова канала. И с тех пор и до сей поры храм этот является центром и главным украшением этой части города. Строил храм Савва Чевакинский, лучший ученик Растрелли, и построил замечательно. Николо-Богоявленский собор, бело-голубой, двухэтажный, со службами на первом и втором этаже, с сияющими золотыми куполами, с роскошной позолотой, лепниной и резьбой вызывает восторг в любую погоду. Особенно славится его высокая четырехъярусная колокольня, отражающаяся в водах двух каналов.

Главная святыня собора — икона греческого письма XVII века святого Николая Чудотворца, с частицей святых мощей. Сюда всегда приходили моряки. И это сохраняется и поныне. В храме установлена доска в память моряков-подводников, погибших у берегов Норвегии в 1989 году.

Здесь, согласно ее воле, отпевали Ахматову.

В начале Екатерининского канала, у его истока из Мойки, поднимается в небо один из самых печально знаменитых соборов — храм Воскресения Христова, более известный как храм Спаса на Крови, выстроенный на месте убийства народовольцами Александра II в стиле старинного московского храма Василия Блаженного, замыкающий перспективу канала Грибоедова, бывшего Екатерининского, и весьма заметный с Невского.

1 марта 1881 года царская карета в сопровождении конвоя казаков направлялась в Михайловский манеж по набережной Екатерининского собора. У ограды Михайловского сада ее ждали революционеры-народовольцы, решившие убить Александра II, «царя-освободителя», отменившего крепостное право, готовившего ряд других реформ. Но именно реформаторы более всего бесят революционеров, поскольку делают их, революционеров, ненужными.

Софья Перовская, стоявшая ближе к Невскому, увидев карету, взмахнула платочком: «Готовьтесь!» Когда карета приблизилась, народоволец Рысаков метнул бомбу. Были убиты несколько казаков конвоя. Карета с императором перевернулась. Он выбрался из нее и подошел к убитым казакам. И тут второй бомбист, Гриневицкий, бросил бомбу под ноги себе и царю. Гриневицкий умер почти сразу. Погиб также случайно оказавшийся рядом мальчик-разносчик. Раненого царя отвезли во дворец. Через несколько часов на флагштоке дворца стали спускать желтый императорский штандарт: царь скончался.

Реакция народа оказалась вовсе не такой, как предсказывали революционеры. На месте покушения выросла гора цветов, принесенных людьми самых разных сословий. Потом начался сбор народных средств — и их хватило, чтобы возвести этот огромный собор!

Он был выстроен по проекту придворного архитектора Парланда, выигравшего конкурс, и представляет собой стилизацию, как это было принято в эпоху эклектики, — на этот раз в древнерусском духе, в подражание древнему московскому собору Василия Блаженного. Весь изукрашенный снизу доверху пестрой мозаикой собор смотрится несколько аляповато, особенно среди сдержанной петербургской архитектуры — но не нам судить о моде ушедших эпох!