Культовый Питер

Во втором доме от конца (или от начала проспекта?) долгие десятилетия уже при моей жизни была редакция журнала «Нева». Время было советское, все это время ругали — и, безусловно, было за что. Широкая, но грязная мраморная лестница. Навсегда потухший камин на площадке. А дальше авторы расходилась по фанерным клетушкам, столь характерным для советских коммуналок, к своим редакторам. Там шли горячие споры, там курили, пили — в общем, кипела жизнь, и журнал был хорош и весьма популярен. Главный его редактор Борис Николаевич Никольский был строен, прям, строг, как и сейчас. Естественно, он был партийным назначенцем — иначе тогда главными редакторами и не становились, — но имел нрав прямой, твердый, самостоятельный, и журнал вовсе не был партийным рупором, и халтура даже на самую нужную тему тут не проходила. Помню, я встретил там еще совсем юного, но уже грустного Сергея Довлатова с толстой папкой в руке. «Вот, — сказал он. — Представляешь? Написал роман о рабочем классе, полгода угробил. Уж это-то напечатают, думал. И — не берут! То есть другие душу дьяволу продают. А я ее просто так подарил, бесплатно». Представляю себе, сколько души он туда вложил, скажет кто-нибудь. Да нисколько! Издевался и над собой, и над рабочим классом — над тем, вернее, как о нем принято было писать. И дьявол его жертвы на самом деле не принял, дьявол тоже неплохо соображал. И Довлатов сохранил себя до тех лет, до тех мест, где он смог по-настоящему проявиться.

Журнал «Нева» тоже дожил до лучших времен. И в девяностые годы в нем печатались лучшие тогда вещи. И все дело в Борисе Никольском. Он тоже дождался своего времени, когда все уже зависело не только от системы, но и от отдельных людей, — и тут Борис Николаевич показал себя. И вышли вещи переломные, о которых нельзя было говорить год назад, да нелегко было отстаивать их и теперь, — но Никольский, как Твардовский в свое время, совершил литературный переворот. И появились роман Дудинцева «Белые одежды», повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна», блокадные записи Лихачева «Как мы выжили» и многое другое, немыслимое прежде, да и тогда довольно опасное.

То были лучшие годы. На общем подъеме Никольского избрали в Верховный Совет, который буквально светился тогда лицами самых лучших людей. Недавно Борис Николаевич выпустил книгу о том времени с горьким названием «Святая простота». Теперь «Невы» в этом доме нет. Причина, я думаю, понятна: «Не тем торгует, дохода не принесет! Стереть, как всю ленинградскую пыль!» Глупо, конечно. Всегда Невский был литературным проспектом, и кто не понимает этого — лишает город лица.

Невский проспект — не только музей под открытым небом. Он остается главной улицей города и в наши дни. Как и во времена Гоголя разного рода прохожие заполняют его в разное время суток. На рассвете сюда вылезают из щелей люди несчастные, бездомные — чаще всего их путь лежит через Садовую на Сенную площадь, где, разгружая товар, можно поправить свое благосостояние и здоровье.

Потом наступает время транспортной давки, и только лишь после этого Невский открывается во всей красоте, как лучшее место для гуляния, покупок и знакомств.

Именно здесь видно, что есть главное в жизни города в этот момент, как он изменился и чем он стал. Когда-то в дни советских праздников Невский заполняла шумная толпа с лозунгами и транспарантами. Считалось, что они славят власть, мудрое ее руководство — но страшно вспомнить, как плохо были одеты демонстранты, сколько пьяных было в толпе. Когда говорят, что в наши дни необыкновенно упала общественная нравственность, я вспоминаю те, так называемые праздничные дни! Зрелище валяющегося на тротуаре Невского, покрытого грязью «празднователя» вовсе не было чем-то необыкновенным — таких, пройдя по Невскому, можно было насчитать десятки, и никто, включая милицию, не обращал на них особого внимания: «А что такого? Нормально!» Что удивительно, почему-то в советские времена именно на праздники, особенно на 1 Мая и 7 Ноября, была удивительно мерзкая погода, летел мокрый снег. Казалось бы, время демонстраций миновало — но вдруг совсем недавно, в день объявления отмены так называемых льгот, на самом деле лишающих пенсионеров бесплатного проезда, демонстранты вдруг снова собрались на Невском, перегородили проезд — и добились дешевых проездных карточек. По-прежнему на Невском видно все самое главное в нашем городе. Стоят пацифисты у памятника Гоголю с транспарантами «Прекратить войну в Чечне!». У Гостиного бодрые старушки и с ними очень мрачные юноши продают газетки с портретами Сталина и, как ни странно, свергнутого и расстрелянного царя. Тут же и бородатые анархисты с черными знаменами.