Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила

Унамон собрался с мыслями и привел три действенных аргумента: он предпринял «глупую поездку» потому, что Амон-Ра, царь богов и властелин Вселенной, отправил его и даже дал «Амона дороги» с собой; Закар-Баалу не следует спрашивать о золоте и серебре, поскольку Амон-Ра может заплатить ему жизнью и здоровьем; тем не менее если Закар-Баал отправит своего секретаря в Египет, то через него сможет получить плату. Этот остроумный аргумент привел к поразительному результату: несговорчивый князь не только отправил секретаря за платой, но и выслал семь кедровых брусьев авансом. Через несколько недель секретарь вернулся с товарами, которые, должно быть, являлись типичными для египетского экспорта того времени: кувшинами с серебром и золотом, тонким льном, пятью сотнями свитков папируса, предназначенного на продажу, воловьими шкурами, веревками, мешками с чечевицей и корзинами с рыбой. Тогда деревья были срублены и четыре месяца сушились на земле.

В дальнейшем подробном анализе этого примечательного документа[357] нет необходимости. Он достаточно иллюстрирует падение престижа Египта в Азии. Библ был самым открытым из азиатских государств и был готов принять послание из Фив. Вместо этого, когда многоречивый Унамон выразил надежду, что Амон мог бы продлить жизнь Закар-Баала на 50 лет, практичный князь ответил с мрачной иронией, имевшей, должно быть, сокрушительный эффект: «То, что ты мне сказал, – великое подтверждение словам!»

За исключением единичных всплесков энергии, таявших так же стремительно, как и появлявшихся, Египет больше не представлял собой единую страну: он распался на множество мелких государств, независимых друг от друга и слабо связанных между собой торговыми отношениями. В правление XXI династии власть была с общего согласия поделена между крупными торговцами из Таниса в Дельте и династией Херухора в Фивах, теми военачальниками, которые из верховных жрецов Амона возвысились до царей. В этот период в стране появилась новая сила – происходившее из Ливии семейство, жившее в Майюме. Ближе к концу правления XX династии один ливиец, носивший ливийское имя, поселился в фаюмском Гераклеополе. Следующие пять поколений его рода служили верховными жрецами местного бога Херишефа, при этом с гордостью продолжая использовать наследуемый титул «великий вождь Ма», то есть западноливийских племен машауши. Вероятно, они происходили из наемных солдат, осевших на этой земле, когда Египетская империя распалась. Около 950 г. до н. э. один из этих князей правил в самом Абидосе и был так могуществен, что последний царь XXI династии пригласил его «поучаствовать в праздновании Его Величества в честь совместной победы». Благоразумно было с уважением относиться к этому египтянину ливийского происхождения, Шешонку, поскольку через несколько лет он захватит трон Египта и станет основателем XXII династии[358].

Представители Ливийской династии оказались весьма энергичными людьми и сумели предпринять военный поход в Палестину[359], однако позднее началась стагнация, прерванная гражданской войной и сопровождаемая растущим местным сепаратизмом. Около 720 г. до н. э. произошло первое за последние 100 лет успешное вторжение в Египет, на этот раз с юга. Суданом и Нубией тогда управлял из столицы на четвертом пороге эфиоп по имени Пианхи. Для культурной жизни его владений характерно провинциальное подражание раннему Египту, причем наиболее фанатичным оно было в религиозной сфере. Пианхи достиг достаточного могущества, чтобы мечтать о египетском троне, и перехватил донесение о том, что юный князь Дельты, потомок машаваша, завоевывает города Нижнего и Среднего Египта. История о завоевании Египта Пианхи представляет собой исключительно интересный рассказ о человеке, особенно в том, что касается контраста между этим пуританином из захолустья и изнеженными искушенными египтянами. О его рыцарском поведении в бою, о том, что он не обратил внимания на пленных царевен, о его восхищении лошадьми, о педантичном соблюдении религиозных ритуалов и отказе иметь дело с завоеванными князьями, которые были нечисты, ибо не соблюдали ритуальных заветов («они не были обрезаны и ели рыбу»), сказано изящным и возвышенным слогом, причем автор данного текста явно получал удовольствие при его составлении. Положив начало эфиопскому господству над Египтом, которое продлится 60 лет, Пианхи нагрузил корабли сокровищами и отплыл обратно на четвертый порог[360].