Культура Два

Разное отношение двух культур к имени и понятию любопытным образом проявилось в области топонимики. Обе культуры много и охотно занимались переименованием географических пунктов – начиная с названия всей страны и кончая названиями улиц и переулков. При этом культура 1, давая географическому пункту новое имя, всячески старалась вместо имени дать понятие. Так, например, залив Цесаревич переименовывается в залив Комсомолец (1923). Цесаревич – это, правда, еще не имя, но все равно, цесаревич один, а комсомольцев много. Точно так же станция Великокняжеская переименовывается в Пролетарскую (1925), населенный пункт ПавлоОбнорского монастыря – в село Юношеское (1924), Брюханово (явно происходящее не от «брюха», а от фамилии) – в Красное (1925), Ефремово – в Красную Поляну (1925). Аналогично переименовываются московские улицы: Евдокимовская – в Бойцовскую (1925), Александровская – в пл. Борьбы (1918), Царская ветка (здесь, как и в случае с цесаревичем, имя не названо, но подразумевается) – в Веткину улицу (1922), Георгиевский – во Вспольный (1922), Ивановский – в Индустриальный (1925), Давыдовская – в Лечебную (1922), Архангельский – в Телеграфный (1924; архангел – это, конечно, тоже не имя, но заведомо ближе к имени, чем телеграф), Спиридовский – в Технический (1922), Лепехинский – в Литейный (1925), Шиповский – в Слесарный (1925), Леонтьевский – в Шахтерный (1925), Владимирское шоссе – в шоссе Энтузиастов (1919), Пустая улица – в Марксистскую (1919).

В последнем случае (Пустая) в названии нет имени, но это нечто конкретное, визуально воспринимаемое; имя этой улицы возникло из ее чувственно воспринимаемого свойства, она была пуста, ее так и назвали. Чтобы назвать улицу Марксистской, требуются уже некоторые отвлеченные рассуждения, «марксистскость» улицы нельзя воспринимать чувственно; пустая улица, названная Пустой, – это типичный пример мифологического отождествления названия и называемого (Лотман, Успенский, 1973, с. 286), пустая улица, названная Марксистской, – это скорее пример символики (ср. там же, с. 294).

Стремление культуры 1 заменить собственные имена символически употребленными понятиями видно и в том, что в набор личных имен вставляются такие понятия, как, например, Баррикада, Электрификация, Искра, Огонек, Ким (Коммунистический интернационал молодежи), Ревмира (революция мира). Характерно также стремление культуры 1 в традиционных личных именах увидеть аббревиатуры понятий. Таковы, скажем, Дима (диалектический материализм) или Гертруда (герой труда). Более сложный случай представляют собой аббревиатуры имен и фамилий, например, Тролебузина (Троцкий, Ленин, Бухарин, Зиновьев), Вилена, Владлен, Владилен, Виль (от В. И. Ленин), перевертыши типа Нинель (Ленин, прочитанный наоборот), фамилии в качестве имен – Энгельсина, Сталина, или смешанный случай – Роза Люксембург в качестве имени, например, Роза-Люксембург Марковна.

Когда девочку называют Сталиной, тут нет, по-видимому, отождествления названия с называемым. Этот случай и подобные ему тоже следует рассматривать в качестве символики.

Мы уже говорили о той знаменательной перемене, которая произошла в 1929 г., когда ко дню рождения Сталина алфавитный порядок перечисления членов Политбюро был частично заменен ценностным. Алфавитный порядок как бы подчеркивал отношение к имени как к чему-то случайно данному, почти как к номеру, за этим стояла примерно такая мысль: мы все равны, и перечислять нас следует в случайном порядке, а поскольку имена достаются людям случайно, перечислять нас надо в случайном алфавитном порядке. Этот принцип в культуре 2 частично остается, но применяется он лишь к рядовым членам Политбюро. Имя Сталина с точки зрения культуры не случайно и не может быть включено в отвлеченный алфавитный порядок.

С этого времени и в области переименований начинается обратный процесс: в качестве имен реставрируются имена. Растяпино переименовывается в Дзержинск (1929), Благодатная в Ворошиловск (1930), Мотовилиха в Молотово (1931), Тверь в Калинин (1931), Владикавказ – в Орджоникидзе (1931), Нижний Новгород – в Горький (1932), Новокузнецк – в Сталинск (1932), Бобрики – в Сталиногорск (1933), Цхинвали – в Сталинир (1933), Дюшанбе – в Сталинабад (1929), Голодаевский район – в Куйбышевский (1937). В Москве: Тверская улица переименовывается в улицу Горького (1932), Новинский бульвар – в ул. Чайковского (1940), Гимназический пер. – в Чапаевский (1931), Гранатный – в ул. Щусева (1949), Спиридоньевка – в ул. Алексея Толстого (1945), Вокзальная – в ул. Клары Цеткин (1930-е), Мертвый – в ул. Н.А. Островского (1937), Малая Ордынка – в ул. А.Н. Островского (1948), Малый Кисловский – в Собиновский (1937), Нововаганьковский – в пер. Павлика Морозова (1939), Большой Кисловский – в Семашко (1949), Триумфальная пл. – в пл. Маяковского (1935), Пушкарев – в ул. Хмелева (1945) и, наконец, Большая Дмитровка, Страстная площадь и Нескучная набережная получают имя Пушкина (1937).