Культура и империализм

* Landes David. The Unbound Prometheus: Technological Change and Industrial Development in Western Europe from 1750 to the Present. Cambridge: Cambridge University Press, 1969. P. 37.

имперских траекторий. Существует множество форм доминирования и ответных реакций на них, но темой этой книги является лишь одна из них — «западная» — вместе с той ответной реакцией, которую она порождает.

В экспансии великих западных держав выгода и надежда на выгоду в будущем играют чрезвычайно большую роль, как об этом откровенно свидетельствует на протяжении многих веков погоня за специями, сахаром, рабами, каучуком, хлопком, опиумом, оловом, золотом и серебром. Конечно, была также и инерция инвестиций в уже существующие предприятия, традиция, рынок или институциональные силы, поддерживавшие данные предприятия. Но империализм и колониализм — это нечто большее. Была также некая тяга к ним помимо и сверх всякой выгоды, тяга, постоянно возобновляющаяся, которая, с одной стороны, позволила вполне благопристойным мужчинам и женщинам принять мысль о том, что отдаленные территории и населяющие их туземцы должны быть покорены и подчинены, а с другой — восполнить энергию метрополий таким образом, чтобы те же благопристойные люди могли воспринимать империю как долговременную, почти метафизическую обязанность управлять подчиненными, второстепенными или менее развитыми народами. Не следует забывать, что в самих метрополиях практически не было противодействия империям, хотя зачастую они создавались и развивались при неблагоприятных, а подчас даже невыгодных условиях. Колонистам не просто предстояли большие трудности, существовала также опасная физическая диспропорция между небольшим числом европейцев, находящихся невероятно далеко от дома, и куда большим числом туземцев, находящихся на родной земле. В Индии, например, к 1930-м годам всего лишь 4000 британских государственных служащих при поддержке 60 000 солдат и 90 000 гражданских (в основном, бизнесменов и духовенства) контролировали страну с населением в 300 миллионов человек.* В этом угадываются воля, уверенность в себе и даже высокомерие, необходимые для того, чтобы поддерживать такое состояние дел, но так же, как мы увидим это в текстах «Поездки в Индию» и «Кима», подобное отношение столь же важно, как и численность людей в армии и на государственной службе, как и миллионы фунтов, полученные Англией из Индии.

Поскольку предприятие империи зависит от идеи создать империю, как это столь мощно ощутил Конрад, истоки его следует искать в культуре. Лишь позднее империализм приобретает цельность и связность, определенный опыт, а фигуры правителя и подчиненных появляются также и в культуре. Как выразился один проницательный современный исследователь империализма:

Современный империализм представляет собой совокупность элементов, имеющих различный вес, присутствие которых можно проследить в любую историческую эпоху. Возможно, их конечные причины, как и причины войны, следует в меньшей степени искать в осязаемом материале, чем в непростых напряжениях в обществах, деформированных классовым расслоением, и в их отражении в людских умах в виде деформированных идеей.

Один точный показатель того, как подобные напряжения, неравенства и несправедливости в собственном обществе, в метрополии преломились в им-

* Smith Топу. The Pattern of Imperialism: The United States, Great Britain, and the Late Industrializing World Since 1815. Cambridge: Cambridge University Press, 1981. P. 52. Смит цитирует по этому поводу Ганди.

**Kiernan. Marxism and Imperialism. P. 111.