Культура и империализм

После империи

«Век империй» завершился полным распадом колониальной системы после Второй мировой войны. Одна из причин в том, что от колоний в конце концов отказались сами метрополии: в новой обстановке это оказалось слишком хлопотным и невыгодным делом. Но основная причина в драматической борьбе, которую вели колонизированные народы (это также влияло на снижение экономической эффективности колониализма). Причина также и в том, что исчезла прежняя культурная легитимация империализма, выполнявшая важную функцию поддержания самой идеи империи — растущая критика практики империализма внутри самой метрополий-ной культуры.

Правда, последствия деколонизации оказались не столь радужными, какими они казались жителям бывших колоний поначалу. Освободившиеся страны охватила волна ярого национализма, а подчас и расизма (поскольку политическая и вооруженная борьба шла под лозунгами национального государства), практически во всех странах расцвела коррупция и, несмотря на помощь мирового сообщества и различных благотворительных организаций, накопилось громадное количество острейших социальных проблема. Где-то к власти пришли откровенные диктаторы, где-то страны раздирает острейшая междоусобица (сразу после ухода англичан Индия раскололась на две страны, а в скором времени — уже на три). Все это давало немало аргументов сторонникам империализма. Однако обескровленный Запад уже не имел достаточно сил поддерживать колониальный порядок, и процесс крушения империй оказался необратимым.

Альтернативой империализму выступила хоть в теоретическом отношении и рыхлая, но в целом вызывавшая симпатии доктрина мультикультурализма. Стратегия мультикультурализма — попытка принципиального ухода от имперской позиции — нет иерархии культур, все культуры равноценны, включая и родную. Однако в последние десятилетия и эта позиция явно начала давать сбои, что в итоге позволило и

Ангеле Меркель в Германии, и Дэвиду Кэмерону в Англии говорить даже о крахе мультикультурализма.

Но оказалось, что последствия события империи более обширны, чем это можно было себе представить на первый взгляд. Дело в том, что, несмотря на то что в теоретическом отношении концепция эволюционизма была давно подвергнута глубокой критике, она все еще продолжает жить в сознании западного человека (что, например, выражается в известном, хотя и несостоявшемся, тезисе о «конце истории»).

Эволюционизм, как теоретическая концепция в области культурной антропологии, связан прежде всего с именами Э. Тайлора и Генри Льюиса Моргана. По аналогии с эволюционной теорией Дарвина, которая сводила все громадное многообразие видов живого и их изменений к действию сравнительно небольшого числа факторов эволюции, все поразительное многообразие культурного процесса, открывшееся перед европейской культурой в ходе освоения мира в эпоху империй, также сводится к ограниченному числу принципов. Прежде всего это утверждение о принципиальном психогенетическом единстве всех этносов (что было, безусловно, весьма либеральной и прогрессивной идеей и было направлено против расизма) и вытекающем отсюда утверждении о том, что и путь культурного развития, которые эти народы проходят, также принципиально один и тот же. Развитие по такому пути описывается известным законом трех стадий развития — от дикости через варварство к цивилизации. Самым же важным для нас в данном контексте является то, что и конечная цель такого культурного развития у всех в принципе одна и та же — достижения стадии цивилизации. Однако, хотя все народы проходят одни и те же стадии, скорость и темпы этого прохождения могут быть разными. Некоторым этносам может по тем или иным причинам «не повезти», и они застрянут на какой-то стадии дольше других.

В этой перспективе европейская цивилизация выступает как всеобщий образец. Только нам повезло пройти этот культурно-исторический путь быстрее всех и до конца.

. Конечно, это чистой воды европоцентризм. Но, как я уже говорил ранее, западная культура не видела в этом особой беды. Ведь именно она представляет собой магистральный путь развития человечества. Именно из таких позиций развивались не только идеологическое и политическое сознание, но даже европейская метафизика. Когда Кант, например, развивает свои представления об основаниях нравственности, он говорит от лица — даже не человека и человечества в целом, но «всех разумных существ» — хотя, конечно, остается при этом именно европейским мыслителем.

С теорией эволюционизма конкурировали многие другие концепции, и в своем исходном виде она — достояние истории науки. В интересующем нас аспекте самое главное в ней — представление об общей конечной цели культурного развития всех этносов и культур, которое в наиболее полном виде воплощено только в западной цивилизации. И именно это представление обладает поразительной живучестью и даже самочевидностью в разнообразных сферах жизни западного общества. Именно в этой же области последствия распада имперской системы преподнесли западному обществу неожиданный сюрприз.