Культура и мир

Культура не противостоит религиозной духовности, в своих истоках она действительно вырастает из религиозного культа, на что указывал, как известно, П. А. Флоренский. Причем родство между культурой и религиозным сознанием сохраняется и в современной культуре, причем можно уверенно предположить – сохранится и в будущем. И дело не только в том, что генезис культуры восходит к религиозному сознанию, но и в том, что ценностные ориентации культуры и религии во многом коррелятивны, ибо и та, и другая нацелены на духовно свободное творческое созидание, на духовно-нравственный рост личности, на абсолютные безусловные максимы добра и красоты и др.

Конечно, здесь есть и существенное различие. Там, где религиозная вера опирается на мистические прозрения, на способность понимать священное Слово, на стремление следовать примеру святых подвижников, принимая в качестве критериальной основы личностного выбора в мирских делах, абсолютное, безусловное и вечное, но при этом всецело уповая на жизнь вечную, на бытие в вечности, в том потустороннем мире, – культура во всех своих ориентациях пребывает всецело в этом, воплощенном и тленном мире, являет себя в исторически изменчивых, пространственно-временных формах. Но в бесконечном многообразии этих форм просвечивает родственный религиозной вере побуд к абсолютному, нетленному и совершенному.

Преодоление культурного дуализма возможно при двух непременных условиях: во-первых, в случае отказа от того, что В. В. Зеньковский называет «религиозно-философским окказионализмом», согласно которому вся активность в человеческом мире исходит от Бога, а, во-вторых, при условии преодоления «пессимистического натурализма», согласно которому творческая активность, духовная свобода и устремленность к духовно-нравственному совершенствованию совсем не нуждаются в поддержке со стороны религиозной Традиции и могут быть осмыслены в пределах исключительно научно-теоретического анализа, детерминации естественного и социального характера.

В первом случае обессмысливается человеческая активность как таковая, в том числе и культура как историческая реальность, что приводит к опасному крену в сторону отречения от мира, к утверждению нигилистического отношения к культуре. Во втором случае, т. е. в ситуации утверждения позитивистско-материалистических подходов к культуре и осмыслению ее природы и ее предназначения, снижается духовный потенциал культурного творчества, которое низводится до уровня, удовлетворяющего низменные, «естественные» потребности человека и которое становится развлечением, способом оглупления человека, отвлечением его от искания высшего.

Дуализм между религиозной и светской культурой может углубляться, но может и ослабевать. В постсоветской России он явно ослабевает. В этой связи и перед отечественной теоретической мыслью встают старые, но отнюдь не исчерпывающе изученные проблемы. Назовем важнейшие среди них. Как связаны между собою христианское мировоззрение и рациональная, в том числе и научная рефлексия? Можно ли опираться исключительно на каузальный подход к исторической действительности, игнорируя телеологическое измерение? Если исторически относительное, обусловленное временем и местом характеризует текучее общественное бытие человечества, то какую роль призваны играть здесь абсолютное, безусловное и вечное?

Преодолеть культурный дуализм – актуальная задача современной культурологии. В. В. Зеньковский ясно указал, в каком направлении должно двигаться. Главные вопросы здесь – как совместить христианское мировоззрение и научную рефлексию, телеологию и детерминизм, абсолютное, безусловное и вечное, с одной стороны, и исторически относительное, обусловленное и временное, с другой. Духовная жизнь целостна по самой своей природе. И ущемление любой её сферы может вести как общество, так и личность к деградации, бестиализации.

Культура как важнейшая сторона духовной жизни общества (другие её стороны – знание, общественное сознание, духовная деятельность, наконец, мировоззрение) взаимодействует с мировоззренческими установками личности, исторически определенной социальной группы, в том числе и определяется ими. А потому понять и в том числе теоретически осмыслить истоки образования и смены её исторически конкретных форм – значит принять во внимание всю полноту мировоззренческих проявлений – религиозных, философских, нравственных, эстетических во всех их сложных взаимосвязях и взаимодействиях.

Нельзя, подчеркнем еще раз, застревать исключительно на осмыслении социально-экономических, политических, нравственных, ментальных и других условиях формирования культурно-исторического процесса, игнорируя роль религиозного мировоззрения, избегая проблематики духовного целеполагания. Но равно невозможно при осмыслении культурного процесса оставаться исключительно на религиозно-философском поле, в пределах религиозной телеологии, не обращаясь к анализу исторически конкретных причинно-следственных цепей, ибо культура и есть история, живое целое ценностных миров.