Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop

Прежде всего, Ибн Сине необходимо было ответить на вопрос, который преследовал всех участников багдадского проекта перевода: как эта система соотносится с исламом и его концепцией Бога-творца, открытого пророку Мухаммеду, переданного писцам и записанного в священном Коране? Во-первых, ислам, разработанный учеными, занимающимися каламом, исламской теологией, придавал большое значение знанию ('илм), что делало их мысль совместимой с тем, что предлагал Ибн Сина (возможно, что важность знания для исламской теологии была косвенным результатом багдадского проекта перевода). Чтобы еще больше связать Аристотеля с исламом, Ибн Сина воспользовался акцентом Аристотеля на причинах и предложил, что Бог является конечной причиной всего. Именно поэтому вселенная может быть познана рационально, например, с помощью правил логики. Но Бог, конечная причина, не может быть познан.

При всем своем восхищении философом, Ибн Сина не следовал Аристотелю слепо. В этом и заключался смысл рационализма: вы изучали аргументы и при необходимости корректировали или изменяли их. В конце концов, Аристотель был важен не потому, что он был авторитетом, а потому, что он придумал невероятно полезный метод рассуждения, который можно и нужно было адаптировать к сегодняшнему дню. Ибн Сина обладал гением помещать каждую науку в более широкую схему. Его труды стали образцами того, что в латинском средневековье называлось summa - сумма знаний.

Написание "Суммы" было не просто объяснением чужой мысли. Хотя Ибн Сина позволял себе все больше отступать от Аристотеля, он все же чувствовал, что должен обосновывать эти отступления. Иногда он объяснял, что Аристотель намеренно оставил кое-что недосказанным, боясь, что его работа может попасть в чужие руки. И только теперь комментаторы смогли открыть эти скрытые аспекты. В других случаях он жаловался, что у него не было нужных книг, чтобы проконсультироваться - правдоподобное оправдание, учитывая его хаотичную жизнь, - и поэтому он мог отклониться от философа больше, чем хотел бы. Но он никогда не отказывался от цели составления summa, самой насущной интеллектуальной задачи для того, кто вырос среди компиляции знаний, принесенных Багдадским хранилищем мудрости.

Работа Ибн Сины является хорошим примером творческой силы, высвобождаемой комментариями и интерпретациями. Его использование Аристотеля было не просто данью уважения древнему философу; это был активный процесс, включавший в себя много оригинальной работы. На самом деле, дело не в том, что Аристотель скрыл важные части своей работы, чтобы их открыли более поздние интерпретаторы, такие как Ибн Сина; Ибн Сина решил замаскировать свои оригинальные мысли, делая вид, что все, что он делает, это вычленяет моменты, которые изначально были сделаны Аристотелем.

Создав всеобъемлющий синтез имеющихся знаний, Ибн Сина определил, как будет развиваться философия в течение следующих нескольких сотен лет. Даже сегодня большая часть работы в гуманитарных науках осуществляется путем комментирования канона (Ибн Сина ввел этот термин в арабский язык как qanun), хотя он постоянно меняется. Это способ ведения философии, который воплощает желание сохранить прошлое, но также активно использовать его в настоящем; он рождается из нашей способности хранить мысли и аргументы и переводить их в настоящее и в разные культуры. Это способ проведения гуманистических исследований, который ставит на первое место сбор, сохранение, объединение и концентрацию интеллектуальных ресурсов из разных мест и разных времен как наиболее вероятный путь к решению проблем современности.

Сумма была способом управления информацией, рожденным из чувства, что существует важная работа, которую необходимо собрать и сохранить для последующего использования. Это чувство, возможно, слишком знакомо нам, которые понимают важность хранения, но также и поиска, коллекций и метаданных, которые знают, что такое чувствовать себя взволнованными и ошеломленными избытком информации. У нас есть доступ к очень многому, но мы не всегда знаем, что искать и что с этим делать.

Вполне логично, что это чувство должно было развиться у того, кто жил на Шелковом пути, кто жил в империи, соединявшей Индию с Грецией, ценил хранение культуры как идеал, и рассматривал передачу и перевод древних и иностранных текстов не как угрозу, а как обогащение - хотя и требующее новых способов управления информацией.