Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop

Л'Увертюр и другие лидеры быстро поняли, что им нужны более надежные союзники; союз с испанцами, которые поддерживали рабовладельческую экономику и монархию, противоречил фундаментальным ценностям восстания. Между тем, восстание росло в размерах и уверенности, и именно в этот момент, в 1793 году, Л'Увертюр решил отказаться от своей старой личности и имени, которые были продуктом плантационной системы, и искать новые пути.

Чтобы отметить эту новую личность, он выпустил обращение:

Братья и друзья. Я - Туссен Л'Овертюр, мое имя, возможно, известно вам. Я решил отомстить. Я хочу, чтобы свобода и равенство воцарились в Сен-Домингю. Я работаю, чтобы воплотить их в жизнь. Объединитесь с нами, братья, и сражайтесь с нами за одно дело и т.д. Ваш покорный и покорнейший слуга.

ТЮССЕН Л'УВЕРТУР, генерал армий короля, для общественного блага.

 

Месть - это то, о чем Л'Увертюр говорил с самого начала, но язык свободы и равенства был новым. Ему нужно было пройти по тонкой грани. Назвав себя "генералом", работающим в "войсках короля", он дал понять, что не намерен отбрасывать монархию или свое отношение к Франции, но, говоря о "свободе", "равенстве" и "общественном благе", он использовал термин, распространенный среди французских якобинцев, чтобы сформулировать свои собственные амбиции. Это роднило его с Просвещением.

Новый язык Просвещения прозвучал, прежде всего, в американской Декларации независимости (1776) и французской Всеобщей декларации прав человека и гражданина (1789), которые использовали язык естественных прав, применимых ко всем, универсально. Больше никаких особых привилегий. Эти идеи не были, в простом смысле слова, причиной двух революций. Скорее, они использовались для оправдания, объяснения и понимания происходящих событий.

Как и действия, идеи часто имеют непреднамеренные или лишь смутно осознаваемые последствия, и идея естественных прав была одной из них. Мало кто из подписавших Декларацию независимости думал о том, что новый язык естественных прав будет распространяться на женщин и порабощенных людей. Учредителям не нужно было прямо говорить об этих исключениях. Они не рассматривались как исключения из правил; они понимались как естественные упущения, которые сами собой разумеются. Рабство, как и патриархат, было фактом жизни, частью социальной и экономической системы, которая обогатила Францию и тринадцать североамериканских колоний. Все это знали.

Но такие идеи, как "Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах", первое предложение Всеобщей декларации, и "Мы считаем эти истины самоочевидными, что все люди созданы равными", как сказано в Декларации независимости, могут развить собственную динамику, превысить свою цель и быть использованы для новых целей. Это произошло потому, что декларации были услышаны не только людьми, которые знали, без необходимости говорить об этом, что женщины и порабощенные люди явно не входят в их число, но и такими людьми, как Л'Овертюр, которые применили их к себе.

Последствия этих действий и идей достигли кульминации через полгода после того, как Л'Увертюр изменил свое имя. 4 февраля 1794 года, а точнее, 16 числа Плювиоза II года - революционная Франция несколько раз меняла календарь, объявляя 1792 год первым годом революции и переименовывая месяцы - три делегата из Сен-Доминго предстали перед Революционным конвентом и были быстро приняты в его члены. Одним из них был Жан-Батист Миллс, свободный человек смешанной расы; вторым - Луи-Пьер Дюфай, белый французский колонист; а третьим - человек, изображенный на портрете, с которого началась эта глава, Жан-Батист Беллей.

Биография Белли в чем-то напоминает биографию Л'Увертюра. Согласно его собственному рассказу, он родился на Горе, острове у побережья Сенегала, был привезен на Сен-Домингю в качестве порабощенного рабочего и сумел выкупить свою свободу, возможно, благодаря навыкам, которые впоследствии помогли ему стать парикмахером. Сначала он поступил в военное подразделение, состоявшее из ранее порабощенных людей, и участвовал в нападении на Саванну, штат Джорджия, в 1779 году, где был ранен и отличился храбростью, получив почетное звание "Марс". После ухода из армии он вернулся к своей профессии мастера по изготовлению париков, став уважаемым членом сообщества вольноотпущенников и вольноотпущенниц. Как и Л'Овертюр, Белли купил и продал несколько порабощенных рабочих.

Хотя он не был активным военным революционером, как Л'Увертюр, Белли был выбран делегатом Революционного конвента. Во многих отношениях он был идеальным представителем: он был человеком, испытавшим на себе рабство; он сам владел несколькими порабощенными людьми; и он стремился отменить всю систему рабства, практиковавшуюся в Новом Свете.