Культура вязания

Поскольку большинство респонденток были любителями, они выбирали для работы в первую очередь вещи, полезные для семьи и дома или способные принести прибыль. Вышивка имела ограниченную сферу применения: украшала каминные экраны, подушки, пуфы и настенные панно[109]. С вязанием дело обстояло проще: вязаные джемпера находили применение до тех пор, пока члены семьи и друзья соглашались их носить. Кроме того, женщины вязали вещи на подарки или в благотворительных целях – например, детский трикотаж, который жертвовали в местную больницу[110]. Выбор полезных объектов обусловливался желанием респондентки быть нужной, и наоборот. Одна из женщин, участвовавших в опросе, жаловалась: «Когда моя младшая дочь начала сама зарабатывать на жизнь, я перестала вязать вещи [для нее]. Не потому, что мне это больше не нравится, – просто она перестала их носить»[111].

Радость творчества, о которой говорит респондентка, по-видимому, исчезает, если ее работу не ценят другие. Однако ситуация меняется, если вещь желанна для адресата. Еще одна участница программы замечала: «Это одно из тех занятий, в которые вы уходите, погружаетесь на некоторое время; вы не замечаете, что происходит вокруг, вы грезите, представляете себе солнце, море, песок, мир, удовлетворенность, любовь… и вдобавок вы получаете прекрасный свитер, который доставляет другому радость – и который стоит вполовину меньше той цены, которую вы отдали бы за него в магазине»[112]. Казалось бы, удовольствие должно ассоциироваться с самим процессом вязания, но на деле выходит иначе: респонденты чувствуют удовлетворение, только если их досуг полезен семье или находит применение в домашнем хозяйстве. Иными словами, их хобби требует оправдания. Польза так важна, поскольку она придает удовольствию еще один смысл: в обмен на труд женщина получает признательность, благодарность, любовь и подтверждение своего статуса в семье. Вязание становится способом формирования идентичности личности как части группы, семьи, сообщества и иной, более крупной общности.

Может показаться, что это неплохо. Между тем социологи, работающие в рамках феминистической теории, исследовали распределение домашнего труда между членами семьи и пришли к выводу, что неравноправие, царящее в обществе, воспроизводится и дома[113]. Женщины выполняют здесь большую часть работы, обслуживая других (занимаются уборкой дома, приготовлением еды, покупками, рукоделием и т. п.), тогда как мужчины отвечают лишь за мелкий ремонт и следят за исправностью семейного автомобиля. Иными словами, ведение домашнего хозяйства опирается на традиционные гендерные роли[114]. Аналогичным образом разделение пространства дома рассматривалось как показатель властных отношений: женщины в доме зачастую не имеют собственного рабочего места[115].

Респондентки вполне это осознавали и жаловались на отсутствие персонального пространства – особенно те, кто увлекался шитьем, для которого требуется много места. Одна из женщин признавалась: «Мне хотелось бы иметь собственную комнату, где я могла бы спокойно шить (может быть, когда дети уедут из дома, я смогу использовать для этого одну из их спален). Мне бы хотелось иметь возможность разложить шитье и не убирать его каждый раз, когда нужно освободить стол для еды»[116]. Примечательно, что мужчине-респонденту не требовалось убирать за собой всякий раз после занятий своим хобби и возвращать используемую комнату в исходное состояние: «В моем распоряжении имеется подсобное помещение, и я могу использовать его в качестве винодельни/пивоварни. На полках всегда стоят емкости с закваской. Сейчас у меня в процессе приготовления две с половиной бутыли (сосуды для брожения емкостью в один галлон) домашнего вина… Моей жене, кажется, даже нравится, как выглядит ее комната, хотя, по мне, там беспорядок… Я оставляю там оборудование, и она больше походит на пивоварню, чем на прачечную, для которой она первоначально была предназначена»[117].

Мужчина признает, что подсобное помещение принадлежит его жене, однако он постоянно хранит там все, что требуется для его хобби, и полагает, что его жене это даже нравится. Весьма примечательно, как оценивается это помещение с точки зрения семейных и гендерных ролей. Мужчина считает, что это комната его жены, поскольку она используется для стирки, и все же считает ее подходящей для своих занятий. Иначе говоря, домашняя работа, которую выполняет женщина, выглядит в его глазах менее значимой. Можно подумать, что в этих условиях женщины предпочитают вязание другим занятиям именно потому, что для него не требуется специального места; его легко взять и отложить в ту минуту, когда внимание вязальщицы будет отвлечено другими хозяйственными заботами.