Культура Возрождения в Италии

Труды Корелина, его исследовательский метод оказали сильное воздействие на русскую историографию XX в. В конце 1920-х годов к его работам был проявлен интерес и в Германии. В Лейпциге под руководством Вальтера Гетца готовилась серия публикаций «Источники по духовной истории средних веков и Возрождения». Первый том этой серии — «Гуманистические и философские сочинения Леонардо Бруни» — был подготовлен и издан в 1928 г. в ту пору молодым исследователем итальянского гуманизма Гансом Бароном[1207]. В предисловии В. Гетца сообщалось, что в этой же серии готовится к изданию перевод работы М.С. Корелина «Ранний итальянский гуманизм». По мнению Гетца, пример Корелина ясно показывает, какую массу «ценнейшего материала могут вывести на свет исследования, проведенные в итальянских и французских библиотеках»[1208]. У нас нет сведений о причинах, по которым перевод труда Корелина не вышел в свет. Важно, однако, что группа немецких историков, в числе которых был и Г. Барон, знала основные выводы русского историка. Ряд идей Барона, которые он развивал в своих работах последующих лет, перекликался со взглядами Корелина[1209]. В свою очередь освоение в русской историографии 1960-1970-х годов концепций итальянского гуманизма, выдвинутых Г. Бароном, Э. Гарэном и другими крупнейшими зарубежными исследователями, которые, как и Корелин, подчеркивают значение этико-философской мысли гуманизма, было облегчено на русской почве существованием традиции, восходящей к Корелину.

Одним из главных пропагандистов идей Корелина стал профессор Московского университета Николай Иванович Кареев, подготовивший в 1914 г. второе издание его труда о раннем итальянском гуманизме. Кареев придерживался близкого Буркхардту и Корелину взгляда на роль индивидуалистических настроений в складывании ренессансной культуры[1210]. «В основе гуманистических стремлений, — по словам Кареева, — лежало глубокое убеждение в высоком достоинстве человеческой природы и в признании за отдельной личностью полного права на всестороннее развитие всех свойств»[1211]. В своих работах Кареев делал акцент на секуляризации философии, науки и литературы, ренессансной культуры в целом, которую начал гуманизм.

В русле этих общих подходов, продолжающих линию Буркхардта в оценке культуры Возрождения в Италии, развивалась и русская историография советского времени. В ней утверждалась идея самобытности ренессансной культуры, подчеркивалось, в частности, что освобождение личности от традиций догматического, схоластического мышления средневековья отличает эпоху Возрождения от предшествующего периода европейской истории. До последнего времени отечественным историкам были чужды концепции «медиевизации» культуры Возрождения, заметные в западной историографии XX в. Приверженные марксистскому методу, советские исследователи особое внимание уделяли проблеме исторических предпосылок ренессансной культуры и ее социальным аспектам, связывали формирование нового мировоззрения с зарождением раннекапиталистических отношений. Так, известный специалист по истории ренессансной культуры Италии Алексей Карпович Дживелегов в работах 1920-1930-х гг. рассматривал гуманистическое мировоззрение как отражение прежде всего интересов «торговой и промышленной буржуазии», что приводило его порой к упрощенному толкованию культурных явлений эпохи Возрождения[1212]. Историческую роль Ренессанса он сформулировал следующим образом: «культурный переворот, стоящий в тесной связи с переворотом хозяйственным, выражающийся в росте индивидуализма и мирской точки зрения, в упадке церковной идеи и в усилении интереса к древности»[1213]. Как видим, особенности Возрождения в Италии, намеченные Буркхардтом, прочно вошли в отечественную историографию. Дживелегова особенно привлекала идея ренессансного индивидуализма: Возрождение, по его мнению, выдвинуло на первый план запросы личности, которые получили осмысление в гуманизме[1214].

Матвей Александрович Гуковский (1898-1971 гг.), видный историк культуры, автор труда «Итальянское Возрождение» обращал внимание на переходный характер эпохи Возрождения, в рамках которой осуществился, по его словам, «универсальный переворот» — социально-экономический, политический и культурный[1215]. Показывая взаимодействие исторических и культурных реалий этой эпохи, Гуковский акцентировал элементы новаторства в самых разных сферах итальянской действительности XIV-XV вв. Гуманизм он рассматривал как влиятельное идейное течение, выразившее прогрессивную идеологию новых социальных сил, прежде всего — нарождающейся буржуазии[1216].