Культурная практика приказа

А что было бы невозможно оцифровать? Что невозможно было бы эмулировать и от чего как от отражающей глубины колодца могла бы начинаться рефлексия? То, что можно оцифровать, то сразу становится глобальным. Возможно, что только непосредственно и уникально явленное может в глобальной цифровой деревне стать отправной точкой, в том числе для суверенного решения. В ситуации универсальной программной оболочки суверенное решение может сохранить свою непросчитываемость и непредсказуемость как сохраняет его утопический поэтический вымысел либо контекстуально действенное перформативное высказывание художника, по-дзенски точный жест.

В обществе социальной гарантированности и безопасности, каковым является современное общество комфорта и потребления, как раз отсутствуют навыки и привычки «заботы о себе» в смысле самосознания и точности самоотчета. Привыкнув к алгоритмам, к аппаратам и программам, обеспечивающим за нас большую часть наших жизненных потребностей, мы одновременно разучились брать ответственность за риск и угрозы на себя, устанавливать самостоятельно границы себе самим. Диффузное влияние медиапотока востребует от нас новую личную компетентность: информационную мобилизованность и политическую культуру, навыки медиаанализа в ситуации Постправды и внутреннюю собранность, отчетливость собственной позиции и устойчивость собственных ценностей, развитое самосознание, способность внутреннего воображения и навыки интерпретации. Технико-технологический, «машинный» мир теряет свою иллюзорную власть в той мере, в какой человек обращается к себе самому и своему разуму.

Итак, важно: 1) не дать растворить личностный потенциал в медиа, не превратиться в потребителя (медиаконтента); 2) сохранить способность совершать моральный выбор, что осуществляется всегда вопреки всяческой потребительской расчетливости, вопреки детерминизму и прагматизму; что влекомо горизонтом величия человека и его чувством возвышенного; 3) производить критическую медиааналитику, непрерывно высвобождая себя из сетей собственных политик медиа; выстраивая собственные стратегии и осознавая общее социальное благо; 4) развивать свою способность внутреннего воображения, творческого преображения себя и реальности; 5) беречь силу Слова, не дать ему превратиться в цифровой блеф. Хотя медиасредства фиксируют то, что нам свойственно забывать, то есть подменяют собой долговременную память, но то, что должно быть сохранено в сердце (сакральное: заповедь, исповедь, откровение, клятва, присяга, молитва), – остается вне медиасреды. Именно оставшееся вне медиапространства, становится тем неделимым «атомом», который позволяет целостное, некодируемое восприятие «поверх» технологий и передачу из рук в руки: передачу знаний наставником, передачу традиций системой воспитания и самой средой флотского братства. Невозможно имитировать, посчитать и перевести в цифровой код честь, невозможно «оплатить» и симулировать дружбу и сострадание, радость и счастье, любовь доброту и красоту.

В случае институтов Армии и Флота с наступлением медиавойн встает вопрос о поиске своевременных методов управления и воспитания. Создание новых форм адекватного ответа в ситуации асимметричных и многосферных современных войн затруднено привычкой к дихотомическому, субъект-объектному мышлению. Будучи приложенными к современному молодому человеку, методы суворовского и нахимовского воспитания не дадут того же самого результата, как сто или двести лет назад, хотя их ценность в утопическом горизонте, в том неосязаемом духе воинского братства, что скрепляет прочнее медиа-сетей. Этот горизонт невозможно конвертировать в технологию, в алгоритмизированный и гарантированный по своим результатам процесс, поскольку сохраняется принципиальная экзистенциальная незавершенность человека и обращенность к Другому (бытие перед лицом Другого), устремленность к возвышенному и поисковый, дерзостный характер мышления.

И наконец, то, что универсально во все времена: в случае обоснования суверенного решения необходимо хорошо оценить свои ресурсы – насколько есть готовность пострадать и потрудиться; где та мера допустимой боли и лишений (чтобы не ценой чужих страданий утверждать «истину»), поскольку истина безболезненно не учреждается, в отличие от легких фейков. И только, взвесив ресурс выносливости (в случае командира речь о «боевом духе» вверенных ему людей), приниматься за дело, отдавать приказ.

Ссылки:

1. Агамбен Дж. Пилат и Иисус. М. 2014. – 128 с.

2. Адорно Т. Проблемы философии морали.

3. Арендт Х. О насилии. М. 2014. – 148 с.

4. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Том 3. Философия духа.

5. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского Leviafan.pdf). Глава XIII.

6. Кант И. Ответ на вопрос: что такое Просвещение? 1784.

7. Марей А. В. Возвращение теологии, или Plus ultra : рецензия на новую книгу Святослава Каспэ об онтологии политического // Философия. Журнал Высшей школы экономики. – 2017. – Т. I, № 4. – С. 206–210.