Культурная революция

Стремление к надмирскому совершенству и счастливое бремя погруженности в мирскую жизнь испытывали все великие живописцы России, от Андрея Рублева и Даниила Черного до Казимира Малевича и Павла Филонова, от Дионисия до Павла Корина, от безвестных авторов деревенской иконы Святого Николы Зарайского в XIV веке до анонимных создателей деревянных скульптур Христа в веках XIX и XX.

Тайну Создания в России открывали по преимуществу не через эксперимент, а через откровения, не через практику, а через чудо, не через опыт, а через сверхусилие.

Перед тем как начинать работу над росписью монастыря или созданием иконостаса, бригада живописцев не только получала благословение от пастыря, не только слушала церковную службу, но принимала пост, как перед Рождеством или перед Пасхой, – и завершала его лишь после окончания работ. Мирские человеческие страсти переплавлялись в акте творчества, который был обращен к небесам. С поразительной наглядностью открыл загадку русского творчества выдающийся кинорежиссер Андрей Тарковский в своем фильме «Андрей Рублев». В мистерии бытия, в конфликте и сплетении «низа» и «верха» человеческой жизни рождается искусство, требующее самоотречения, святости – и благословляющее человеческое существование.

Такое мессианское отношение к творчеству (и к человеческому бытию!) в России сохранялось всегда – и тогда, когда творил Андрей Рублев, и тогда, когда на авансцену мировой культуры выступил русский авангард, явивший Кандинского, Малевича, Шагала и других великих художников, изменивших само представление о соотношении видимого и невидимого миров. Художник – всегда миссионер, который должен заглянуть сквозь предметный мир в тайну бытия.

В России искусство – существенная часть национальной судьбы, потому так важна потребность вписать национальную историю не только в контекст истории мировой, но и в надмирское измерение. Пожалуй, не в одной стране мира так непримиримо не спорили о смысле национального существования, о сути и значении России в самом замысле творения, о ее месте в мировой цивилизации.

Восточные славяне, в пору раннего и зрелого Средневековья необычайно близкие скандинавам, германцам и франкам, в Киеве, Пскове, Новгороде, Суздале, Владимире, Москве были вписаны в европейский мир и ощущали себя частью Европы. Разделенное в ХI веке христианство, наследие Западной и Восточной Римской империи, Рим и Византия были еще скорее взаимодополняющи, чем взаимоисключающи. Латинская (принятая в Западной Европе) и кирилло-мефодиевская (принятая на Востоке и Юге Европы) орфография воплощали единый опыт Европы античной: кириллица связывала с Древней Грецией, латиница – с дохристианским Римом. При этом Россия – Киевская, а затем Московская Русь – была открыта азиатскому Востоку, степной культуре, степному укладу жизни, который стремился победить «славянский русский лес» и одновременно взаимодействовал с ним даже на уровне родственных связей. Влиятельные русские князья в XII–XIII веках (и позднее!) находили жен сначала в половецких степях, а затем в тюркской Золотой Орде, а многие представители знатных татарских родов в XV–XVII веках шли на службу московскому царю, кладя начало известным аристократическим родам России. Конфликт «леса» и «степи» до XII–XIII веков внешний по отношению к русской славянской жизни, становится внутренним именно в тот период, когда Московская Русь освобождается от татаро-монгольского ига, которое принес Чингисхан и его потомки. В 1380 году объединенные русские войска во главе с Дмитрием Донским на Куликовом поле (неподалеку от нынешнего регионального центра Тулы) всего лишь в 150 километрах от Москвы разгромили войска татаро-монгольской Золотой Орды, а еще через сто лет Русь не только освободилась от своей почти трехсотлетней зависимости, но и начала расширяться на восток, на юг и на север огромного Евразийского континента.

Как некогда в V–IX веках новой эры тюркские, угро-финские, домонгольские племена перемещались через Русь в Западную и Центральную Европу и оседали там, так славяне в середине 2-го тысячелетия уходили на восток, обретая новое чувство пространства, времени, новое мироощущение.