Культурогенетика

В одном цикле жизни целого иерархия (общее – особенное – единичное) связана с «законом нормального распределения», что в модели четверки типов означает: общее – бедно (один тип – из четырех), единичное – бедно (тоже один тип), и лишь особенное, по Гегелю, «наиболее богато» (два типа – из четырех). Это – связка архетипов: «1, цикл, – 3, структура, – 4, состав». И она требует дополнения еще и парой, чтобы восполнить полноту модели («1–2 – 3–4»), а вертикальная пара всегда связывает нас с содержанием: всё, что находится на высшем уровне, можно трактовать как содержание, а всё, что находится на нижнем уровне, – как его форму.

В исследовании культуры такой парой является «культура общества и культура личности» [267]. Если рассмотреть ее в трехфазовости, обнаружится, что первая треть цикла демонстрирует доминирование культуры общества: она связана с «общим» и лаконична (бедна) по составу используемых элементов формы. Последняя треть цикла, наоборот, обнаруживает доминирование культуры личности: она связана с «единичным», но тоже не богата по составу. Зато середина цикла, связанная с «особенным», задает единство и равнозначность культуры общества и культуры личности, именно она наиболее богата по составу используемых элементов.

Средние фазы культурных циклов – классические этапы развития культуры. Мы покажем это на материале истории.

Данный методологический набор раскрывает возможности для глубокого анализа жизни культуры, но важно отметить: чем конкретнее уровень, тем большей виртуозностью нужно обладать для применения многоуровневого анализа, сводя воедино закономерности более высоких уровней.

На этом общеметодологическую часть можно завершить: предъявленный набор принципов, приемов и стратегий исследования достаточен, хотя и выражен в тексте очень сжато. Мы стремились удержать самый крупный план и вместе с тем используем его уже инструментально. Далее предстоит решить, до каких пределов он располагает требуемой завершенностью и полнотой, накрывает ли он всю ту предметность и конкретику, которую содержит живой материал культуры.

Подведем итоги параграфа.

1. Общефилософская методология представлена как набор основных принципов и четырех ключевых архетипов философии. По сути, данные архетипы целостны, они пронизывают и философию, и науку.

Пронизывают они и нашу конкретную предметность – теорию и историю культуры.

2. Сочетание обозначенных архетипов приводит к современному общенаучному набору системных и генетических законов и закономерностей, которые будут использованы в качестве рабочих инструментов исследования.

1.2. Локализация предмета исследования в философии и науке

Существует особый ракурс – «философия культуры», со своим специфическим набором проблем и тем, в основе совпадающих с нашей исследовательской тематикой. Если проанализировать работы по философии культуры, легко убедиться: в данной сфере обозначено не столь много проблем собственно философского уровня. По большей части существуют проблемы теории и истории культуры, соотнесенные с надсистемой. В нашем случае в надсистеме может быть рассмотрено несколько уровней: уровень общества (куда культура входит как часть) и уровень неких надобщественных образований (ментосфера, ноосфера), которые могут иметь продолжение в направлении вверх, вплоть до Универсума и Бога. Мы концентрируем свои усилия на двух уровнях, что ближе расположены к культуре: это – общество и менталитет.

Заметим, что вариантов «философии культуры» – ровно столько, сколько авторских концепций в самой философии, поэтому для начала необходимо представить, каким способом их можно упорядочить в целостность. Мы предлагаем способ, который отчётливо демонстрирует те ментальные доминанты, что формируют философские концепции, и раскрывает эти концепции как производные от доминант.

Ментальные доминанты вписаны в генезис менталитета. Но это – особая тема, и она находится за пределами избранной здесь тематики. Мы же акцентируем внимание на нашем предмете «культура», уточняя ее ракурс: общую теорию и историю.

Уже накоплено множество определений понятия «культура». Крёбер, насчитавший их около двухсот [87, с. 18–19], сегодня мог бы значительно пополнить свою коллекцию – начиная с 90-х годов XX века наблюдается интенсивное развитие культурологической мысли [2; 7–8; 9; 10; 37; 47; 56; 74; 75; 82; 85–87; 110; 111; 118; 156; 159; 163; 167; 172; 183; 184; 186; 191; 194; 198; 201; 202; 203; 204; 205; 207; 210; 223; 226; 228; 230–235; 237; 238–241; 243; 252; 256; 261; 277; 292; 300; 308; 311; 312–313; 315; 321; 327; 340; 341; 344; 385; 388; 400; 401; 419]. Поэтому речь может идти уже о тысяче определений. Исходя из требования полноты [4, с. 30], можно сказать, что все трактовки культуры дополняют друг друга. Однако наша задача состоит не просто в фиксации этой очевидности, а в выборе определенной стратегии освоения и упорядочения данного множества.