Культурогенетика

Взгляд на нашу пару со стороны «человеческого социума» противоположный. Он создает набор социологических и обществоведческих трактовок. При таком подходе цивилизизация живет в форме институтов и двигателем служат общественные отношения. Культура проявляет себя как «культура общества», которая базируется на культуре личности и имеет единую с ним типологию состава: знания, установки, умения (способности и потребности человека), – порождая таким образом известную пятерку социума: Институты – Отношения – Деятельность – Потребности – Способности [118, с. 7–14].

Человек здесь атом социума, а культура и цивилизация «настроены» по отношению к нему соответственно этой роли: человек имеет потребности и включен в отношения, человек имеет способности и реализует деятельность в рамках общественных институтов.

Остается добавить, что в центре (в обоих ракурсах) – деятельность, динамическое ядро общества. В динамическом смысле «общество» и есть деятельность. Деятельностный ракурс связи культуры и цивилизации в совокупности выглядит следующим образом: основание иерархии составляют способности, средний уровень – отношения и потребности, а венчают иерархию институты. Такова типологическая четверка, описывающая деятельность. Институты и способности – потенциал, отношения и потребности – актуальное в деятельности. Культуре здесь принадлежит то, что принадлежит человеку: способности и потребности. Цивилизации принадлежат отношения и институты.

Культурно-цивилизационное единство

В контексте хронотопа культура ассоциируется со временем, а цивилизация – с пространством.

Время – это то, что присуще человеку, поскольку реально живет только он. Культура обращена на человека, а цивилизация – на группы людей. Культура транслирует «ментальное содержание», свойственное конкретному отрезку истории человечества. Например, культура Древней Греции и эллинизма ментально однородна в цикле жизни своей культурно-цивилизационной группы, а культура до Греции (древнеегипетская, крито-микенская) и античная культура после нее (этрусская и древнеримская) содержательно различаются.

Нередко культурно-ментальное содержание в истории несут последовательно сменяющие друг друга цивилизационные организованности. Для простоты их можно называть цивилизациями, поочередно доминирующими в единой по содержанию культуре.

Например, в древнегреческой культуре – Крит и Микены, собственно Древняя Греция, эллинистические государства. Различие этих цивилизаций – не только в формах власти и политики, но и в организованности социума в целом, в особом «образе жизни». Зато способ переживания экзистенции, о котором Шпенглер говорит как о культуре, у них один и тот же. «Цивилизации» при таком понимании не обязательно должны иметь другую государственность или форму правления, привязанную к одной территории. «Средневековую цивилизацию» когда-то понимали как целостность, но эта целостность прежде всего культурная. Теологический менталитет и религиозный монотеизм у всех средневековых цивилизаций однотипны. А «византийский мир», «арабский мир», «романо-готический мир», ядра которых локализованы на разных территориях, – это всё разные образы жизни, связанные и с природой, и с топикой, и демосом, и с материальным производством. При всем сходстве в форме организованности социума у них столь же велико и разнообразие. Настолько велико, что единого «способа производства» здесь найти не удается. Поэтому грань в понятии «цивилизация» в случае таких примеров кажется зыбкой. На самом деле она исторически конкретна. Это, кстати, та самая грань, которая отделяет экономически ориентированный марксизм от ментального подхода. Цивилизация не описывается «способом производства», зато хорошо фиксируется как мегамашина из людей, объединенная общим ментальным целым.

Единство культуры Нового времени в Европе различается уже не столько в пространстве, сколько во времени: по векам.

Три века Нового времени, в противоположность средневековому примеру, – это три различающиеся модификации культуры в пределах одной европейской цивилизации и единого формационного менталитета. Осознать это можно только в общеисторическом контексте, где три «вековые культуры» Нового времени равнозначны «Египту – Греции – Риму» в античности и «византийскому – арабскому – романо-готическому» мирам средневековья.

За этим скрывается общеисторическая закономерность, связанная с ментальным хронотопом в истории в целом, – перемещение доминирования от пространственной доминанты к временной [3]. В иерархическом ракурсе это означает переход к более высокому уровню общности.

Перемещение доминанты с пространства на время означает рост роли культуры, обращенной на человека. И соответственнно – уменьшение значимости цивилизации как машинной организованности человеческого социума и наращивание роли гражданского общества.