Культурология. Дайджест №4 / 2015

Университетская наука сильно отставала от академической, сосредоточенной в НИИ при Академии наук, и от отраслевой, сосредоточенной в элитарных институтах типа МИФИ и МФТИ. Тем не менее в ряде университетов существовали крупные научные школы. Дипломная работа содержала элементы научного исследования. При университетах были аспирантуры, во многом повторяющие характерные черты гумбольдтовского университета, начиная с того, что аспиранты здесь учились по индивидуальному учебному плану, и кончая тем, что к каждому из аспирантов прикреплялся ученый – научный руководитель. В предвоенные годы до половины выпускников университетов становились научными работниками.

Кроме того, университеты готовили кадры для региональной, партийной и советской элиты. В «национальных» университетах готовилась интеллигенция титульного народа данной республики, т.е. «культурные элиты данных этносословий» (с. 121).

«Студенты, как и преподаватели, были сословием (хотя и временным), так как эта социальная группа создавалась государством» (с. 131). Среди полагающихся им льгот (стипендии, временная прописка и общежитие для иногородних) одной из важнейших была отсрочка от службы в армии для юношей. «Чем менее популярной становилась в обществе служба в армии, тем большее количество людей всеми правдами и неправдами стремились к поступлению в вуз» (с. 134). Молодые специалисты должны были проработать по распределению три года. Они получали «подъемные» на переезд, жилье, ряд других социальных гарантий, включая сохранение прописки по месту прежнего проживания.

Образовательный «раздаток» в советских вузах имел свои компенсаторные институты: индивидуальный учебный план, факультативы, спецкурсы. В лучших столичных вузах спецкурсы были приближены к курсам в западных университетах. Но если в европейских и американских вузах свободный выбор учебного плана предоставляется всем, то у нас он был достоянием избранных.

Наиболее близки к чистой модели образовательного раздатка советские вузы были в мобилизационный период раздаточного общества (1930–1950-е годы). Высшее образование этого типа позволяет в короткий срок выпускать большое количество специалистов, владеющих профессиональными знаниями и умениями на среднем добротном уровне, что и требовалось государству.

В 1970–1980-е годы Советский Союз вошел в стадию разложения. Выражалось это, в частности, в том, что наряду с раздатком в нем возник большой сегмент «административного рынка». Административный рынок, согласно С.Г. Кордонскому, есть обмен ресурсами, находящимися в служебной собственности у субъектов раздатка, осуществляемый так, будто эти ресурсы являются их частной собственностью. Впрочем, замечает автор, рыночный обмен предполагает наличие законной частной собственности, поэтому в данном случае правильнее было бы говорить об «административном псевдорынке» (с. 144).

Появились так называемые ректорские списки с перечнем детей «важных» людей. Эти списки (негласным образом) направлялись в приемные комиссии. «Фактически перед нами элементарная операция административного псевдорынка: ресурс, который был в руках ректора (зачисление в вуз), обменивался на ресурс, который находился в руках председателя горисполкома (разрешение на строительство общежития)» (с. 146). Со временем поступление в вуз все чаще стало обмениваться и прямо на деньги. Так возникло то явление, которое принято называть коррупцией при поступлении в вузы.

На самом деле, по мнению автора, перед нами не коррупция, а ресурсно-денежный обмен как операция административного псевдорынка. Коррупция – операция рыночная; она предполагает превращение функции какого-либо госчиновника в товар и обмен этого товара на деньги. Одно из главных требований рынка – общедоступность товара. В случае «коррупции» при поступлении в советские вузы мало было предложить деньги, нужно еще было принадлежать к определенному кругу людей – сообществу, объединенному личными связями, в том числе в теневой сфере. «Это напоминало не операцию на рынке, а отоваривание в советском спецраспределителе» (с. 147).

Сложился внутрипреподавательский механизм экзаменационного обмена, когда один преподаватель просит другого поставить зачет или выставить оценку за экзамен своему протеже в обмен на готовность удовлетворить такую же просьбу в будущем. Со временем в вузах возникли настоящие маклеры административного псевдорынка. Имея многочисленные связи, обменивая обязательства других преподавателей, они могли решить вопрос с экзаменом на любом факультете, причем редко когда они брали деньгами, в основном – дефицитом.