Культуры городов

В отличие от Норт-Адамса в Нью-Йорке база для разнообразных учреждений культуры существует уже давно. Кроме того, экономика этого мегаполиса несравнимо сложнее и разнообразнее. Задолго до того, как удаленный уголок Беркширов обратился к культурной стратегии экономического развития, нью-йоркские мэры, ведущие бизнесмены и девелоперы всерьез обсуждали влияние культуры на городское развитие[28]. Уже в 1954 году «Нью-Йорк таймс» писала, что многие руководители корпораций предпочитают обосноваться в Нью-Йорке именно из-за наличия большого количества культурных заведений, включая «театры, оперу и ночные клубы». В конце 1950-х – начале 1960-х годов «материалы [в журналах Fortune и Business Week] описывали стиль жизни руководителей городских предприятий, необходимой составляющей которого были номера люкс в гостиницах, роскошные квартиры, закрытые клубы, превосходные рестораны, модные магазины и культурные развлечения» (Wallock 1988a, 46). При обсуждении плана Нью-Йорка 1969 года вопросы культуры уже считались первоочередными. Культура к тому моменту считалась не столько привилегией старых денег и новых организаций, сколько двигателем экономического роста. Влиятельные люди хотели, чтобы Нью-Йорк стал «американским», а в конечном итоге «мировым» центром символической экономики, фундаментом которой служили финансовый сектор, коммерческие услуги, строительство и недвижимость. Учреждения культуры и культурная индустрия могли сыграть в этом процессе значимую роль.

С 1970-х годов вера в то, что Нью-Йорк – это всемирная столица культуры, воспринималась как дарованный гадалкой оберег от любых проявлений экономического упадка. Признание экономической значимости культуры стало общим местом в речах разных представителей политического спектра. Выступая на конференции, посвященной вопросам расовой терпимости, организованной в 1993 году Департаментом культуры мэрии Нью-Йорка, заместитель мэра по планированию и развитию в либеральной администрации демократов вскользь упомянула культуру как объединяющую силу: «Роль, которую искусства играют в гуманизации города и укреплении его социальной ткани, может принимать разные формы». А акцент сделала на следующем:

Ключевая роль, которую сообщества людей искусства сыграли в оживлении многих районов, очевидна для всех горожан. Там, где живут и работают люди искусства, открываются новые рестораны, магазины и другие предприятия малого бизнеса, приносящие заметную пользу всем жителям этих районов. Кроме прочего, не стоит забывать, особенно когда уровень безработицы достигает ужасающих показателей, что культура Нью-Йорка – это индустрия, оборот которой составляет шесть миллиардов долларов(Tolerance as an Art Form [ «Терпимость как форма искусства»] 1993, 3; выделено в оригинале).

Примерно в то же время Мартин Сегал – бизнесмен и почетный председатель Линкольн-центра – выступил против предлагаемых Городским советом Нью-Йорка сокращений в финансировании культуры, заявив, что культура и искусства в Нью-Йорке – это «мегаиндустрия», ежегодный оборот который, «по самым скромным подсчетам», составляет 8 миллиардов долларов. «Предприятия, связанные с искусством и туризмом, – это одни из самых крупных налогоплательщиков, чьи прямые налоговые выплаты в городской, федеральный бюджеты, а также бюджет штата составляют 2,5 миллиарда долларов» (письмо в редакцию, New York Times, March 12, 1993).

Спустя год, когда по городу стали распространяться слухи, что недавно избранный мэр-республиканец Рудольф Джулиани собирается урезать финансирование небольших некоммерческих учреждений культуры, за что его резко критиковали многие должностные лица, он отозвался так: «Одна из важнейших задач великого города – это поддерживать и сохранять искусства и как часть своего духового своеобразия, и как прибыльную индустрию… жизненно важную для обновления нашей экономики» (New York Times, January 25, 1994). Наряду с растущей численностью производителей культуры, так или иначе задействованных и в сфере обслуживания, и в некоммерческих организациях, всеобщее признание значимости искусств в жизни и экономике Нью-Йорка предполагает, что мы наконец пришли к «художественному способу производства» (Zukin 1989 [1982]).