Кумтрест

— Не твоя забота, ты сначала образец электронного дневника сделай. Я всё проверю, может коррективы внесу. Потом будем уже личное дело стряпать. Слушай, Костя, а как ты его будешь переделывать, там же удалить ничего нельзя?

— Алексей Адамович я новый заведу, а потом их местами поменяю и всё. Исходники останутся те же, так проще, всё будет, как и прежде. Главное, чтобы с личным делом всё совпадало, так на всякий случай. Да не переживайте, я всё сделаю на высшем уровне. Ваши управские айтишники даже не поймут, если Вы про это думаете.

— Я Костя думаю, чтобы у тебя всё было хорошо, не в виртуальном, а этом мире. Намёк понял?

— Понял, я могила.

Через неделю электронный дневник осужденного Гейзмана был готов. Бобышкин всё внимательно прочитал. Он сделал вывод, что с такими исключительными данными Гейзману можно прямо сейчас баллотироваться в высшие органы государственной власти. Жаль только, что у него судимость есть, не пропустят. Хотя? Ну да ладно.

С личным делом было проще и его заново перешили. Михайлов выполнял всю печатную работу, а нарядчик Руслан всю письменную. Включая подписи сотрудников администрации и начальника колонии, которые он уже давно привык подделывать по своей работе. Через неделю личное дело и электронный дневник осужденного Гейзмана были готовы. Начальник колонии удивился, что отрицательно настроенный осужденный имеет так много поощрений и распорядился готовить его на посёлок.

Гейзман прошёл суд и вышел на участок колонии-поселения. Он заплатил сто пятьдесят тысяч за месяц вперёд и подарил Бобышкину машину. По старой схеме снял жилье в соседних домах и трудоустроился моляром в автосервис. План Бобышкина, утверждённый начальником колонии Чуркасовым в сумме триста тысяч, был успешно выполнен.

Глава 5

ИК-3. По совести, но против понятий

Васильев находился на суточном дежурстве. Обычный день в зоне, зэки, дела, этап, обходы, обыска, работа с агентурой. Стандартная для колонии бытовуха. Вечером к Васильеву пришёл ночной дневальный медсанчасти осужденный Дудичь Дима.

— Василий Васильевич, разрешите. — спросил Дудичь.

— Заходи.

— Я по делу. — Дима достал из кармана диктофон с написанным на нем номером 017СС и положил его на стол.

— Интересно, и что это? — настороженно спросил Васильев.

— Меня особист вызывал и поставил условия. Или я записываю с Вами разговор, чтобы Вы помогли мне занести медикаменты для лечения, или не видать мне никакого УДО. Если не запишу, то поеду в гарем.

— Кто именно из ОСБ?

— Павлов.

— А теперь подробнее. Я так понимаю в медикаментах что-то должно быть?

— Да, там будет героин. Они хотят Вас с поличным взять. Запись им нужна для доказательств, чтобы не сказали, когда медикаменты возьмёте, что не при делах. Все же знают, что медикаменты только с разрешения начальника колонии можно занести.

— А почему мне решил рассказать? Мог бы на УДО свалить. Я же тебя пару раз садил в ШИЗО, когда перевоспитывал, вот и отомстил бы мне.

— Да что Вы ерунду говорите. Садили за дело, могли вообще меня весь срок катать по изоляторам. Я тогда сам виноват был.

— А почему они к тебе обратились? Насколько я знаю, тебя всего два раза вызывали за последние полгода?

— Да в СИЗО я с ним работал ещё первой ходкой. Он из нашего двора, мама его знает. Она тогда просила его мне помочь, вот так и начали общаться. Он узнал, что я здесь, первый раз привет от мамы передал, забыл я её, на жалость надавил. А потом говорит или быстро отправит меня домой или сгноит до конца срока. Я к Вам ведь тоже ни сразу пришёл. И домой сильно охота и по голове получить от блатных не хочу.

— А причём тут блатные?

— Я долго думал, что мне делать. Рано или поздно всё равно в зоне узнали бы про меня. В итоге пошёл сдаваться к Кучеру и всё ему рассказал. Кучер собрал блаткомитет, и они там что-то долго тёрли. Я не знаю, я на улице ждал. В итоге решили, что Вас сдавать не по-людски, хоть Вы и мусор. Зэков, если наказываете, то только за дело и за косяки. Наркоту не любите, барыг и насильников долбите. Хоть и мент, но по понятиям живёте. Сказали к Вам с диктофоном идти сдаваться. Вы разберётесь, что дальше делать.

— А ты сам, что думаешь по этому поводу?

— А что мне думать, в капкан я попал. У меня теперь проблемы при любом раскладе будут. Но жить-то мне всё равно с зэками. Они, в отличии от вас, с работы домой не уходят. Спать я хочу спокойно, Василий Васильевич.

— Согласен. Я так понимаю и телефон тебе выдали, чтобы звонить?

— Выдали, в бараке лежит.

— Сейчас иди за телефоном, а я пока диктофон изучу. Придумаем, как быть и что нам делать.

Пока Дудичь ходил за телефоном Васильев думал, что вот суки, решили по беспределу меня отработать. Провокацию хотят устроить. Хорошо, будет им провокация. Дудичь пришёл с телефоном.

— Они же хотят меня поймать с героином сегодня?

— Не знаю.

— А если я не заберу медикаменты?

— Им важно, чтобы записи были, где Вы согласились занести. Чтобы было подтверждение на записи, что занесли и отдали, должен быть совместный разговор.

— А медикаменты с отравой тогда где сейчас?