Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Лесной следователь

– А… Послышалось, – соглашаюсь я, – Вроде бы, как – пару раз гавкнула! Показалось…

Мы трогаемся, по медвежьему следу, дальше. Выписывая зигзаги, след медведя ведёт нас по заснеженному ивняку поймы, влево…

Метров через четыреста по редкому ивняку, мы выходим на поляну. Перед моими глазами – мешанина следов! Здесь – по снегу, накрутили медведь и собака! У меня падает настроение.

– Андрей! Это – заповедник, называется! – выговариваю я Анисимову, – Какого чёрта ты охотничью собаку, лайку, в лес тащишь?! Что? Хорошо получилось?

– Саня! – бросается, тот, в атаку, – Я тебе сразу говорил, что без собаки – я в лес ходить не собираюсь! Ну и что с того, что мой Руруй пропёр этого медведя? Ничего с ним не случится!

Делать нечего. Немного постояв в обиде, я глубоко вздыхаю, примиряясь с уже произошедшим и начинаю разбирать следы на снегу…

Снег показывает мне, что наш медведь спокойно ковырялся здесь. Анисимовский кобель, работая по-зрячему, молча вылетел на него и рванул медведя за зад. От такой неожиданности, медведь – прямо-таки, взорвался помётом!!! Здесь, всё равномерно забрызгано студенистыми каплями жидкого медвежьего помёта! Здесь же – следы шальных прыжков медведя, по пятам преследуемого Руруем…

Мы стоим с Анисимовым, на краю этой, забрызганной медвежьим помётом, «белой страницы». Дальше ступать – как-то…

Я, с удивлением, рассматриваю широкий пятак загаженного медведем, чистейшего, свежего снега. Ничего подобного в своей лесной жизни, я никогда не видел.

– Обдристался как!

– Даааа… – недоумённо тянет Анисимов, – Струя – метров пять. А, разброс! Ты только глянь – метра два, шириной!

– Будет, теперь, рвать по лесу! – опять выговариваю я, Анисимову.

Анисимов виновато молчит, опустив глаза вниз, на забрызганный медвежьим помётом, снег. Вздохнув, я приступаю к осмотру…

По следам, я вижу, как медведь, с висящей на нём собакой, пронёсся по поляне далеко влево! Потом, крутнувшись, он развернулся и на махах, проскочил по поляне обратно! Здесь, осаженный Руруем очередной раз, медведь снова развернулся и после нескольких крутых виражей, во весь опор бросился к борту речной долины.

– А! – понимаю я его, – Там – спасительный пихтарник!

Я шагаю, по следам медведя и собаки, дальше. Белая поверхность чистейшего снега, «в лицах и красках» показывает мне, как, по пятам преследуемый собакой, медведь мчится поперёк голой поймы…

Вот и склон восточного борта речной долины. Здесь, он – низкий и пологий. Медведь, прыжками, вымахивает на оттаявший от снега, травяный склон речной террасы и на снегу у стены пихтарника… тормозит.

– Остановился! – изумляюсь я, уставившись в следы.

Зная, что в любую секунду он может скрыться в густом хвойнике, медведь преобразился! Развернувшись, он разом сбросил «с хвоста» собаку. В свою очередь, Руруй, так азартно преследовавший зверя на голых просторах пойменного ивняка, сразу оставляет медведя в покое.

Я, с удивлением, читаю следы дальше…

– Ещё минуту назад! Я думал, что собака будет гнать бедного медведя, пока не устанет! – думаю я, – Оказывается – что, нет!

Следы на снегу показывают мне, что медведь развернулся влево, вдоль границы пихтарника и зашагал по краю террасы. И собака, его – совсем не беспокоит…

– А, Собанский, который изучает медведей на Алтае! – делюсь я мыслями, с напарником, – Пишет в своих статьях, что, столкнувшись с человеком, медведь бежит, пока не выбьется из сил! Смешно…

– Ты, Саня, больше верь! – советует мне Анисимов, – Этим байкам, у костра!

Выйдя по краю пихтарника, на свой входной след, наш медведь упёрся в наши следы!

– Андрей, послушай! – поражаюсь я, – Он же, элементарно проверил – мы пришли по его следу целенаправленно или собака нашла его в пойме случайно!.. Потрясающе! Это – самый первый вопрос, который должен задать себе любой, здравомыслящий человек на его месте!

– Саня, ты слишком много времени проводишь в лесу!

– бухтит Анисимов, – Для тебя – уже все одинаковы, что медведи, что люди!

– Звери, люди… Думают-то – все одинаково! – говорю я назад, не отрывая взгляда от снежных следов, – Как показывает моя лесная жизнь – особой разницы нет.

Озадаченный, я стою над медвежьими следами. Я вижу, что дальше – медведь деловито зашагал по нашим следам.

– Он идёт за нами! – удивлённый, стоит позади меня, Анисимов.

– Ну! – киваю я и прикидываю ход медвежьих мыслей, – Он узнал, что люди пришли по его следу! Теперь – ему нужно узнать, кто эти люди!

Я приседаю на корточки и касаюсь пальцем маленького углубления на поверхности снежной лунки человеческого следа: «Смотри! Он суёт свой нос в каждый наш след! Вот! И вот! И вон!.. Молодец!». У меня хорошо работает воображение – я красочно представляю себе, как, вот здесь, стоящий на четырёх ногах, среди заснеженного пихтарника, бурый медведь опустил морду к следам и чёрным пятаком своего носа ткнулся в снежный отпечаток болотного сапога…

Я, чуть пригнувшись к следам, первым, Анисимов – в шаге за мной, мы шагаем по заснеженному пихтарнику, по следу… тропящего нас медведя!