Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника

– Вон! – я киваю на старую, серую затёску, на стволе нависшей над каменистым ложем речки, ольхи, – Моя зарубка, на ольхе! Это – в прошлом году, я отметил место, с которого нужно вылезать из каньона речки, на седловину.

– Ладно, – коротко кивает Дыхан, – Тогда, перекур.

Через несколько минут, мы поднимаемся на ноги и лезем из каньона речки вправо, на его борт. И попадаем в настоящий ад! Здесь – ветви высоченного кедрового стланика переплетены почти двухметровой стеной прочных, как проволока, стеблей бамбука. Мы, в ожесточении, боремся с этим кошмаром…

Минут через пятнадцать, совершенно выбившись из сил, мы останавливаемся. Вернее, зависаем. Вернее сказать, «прекращаем бесплодные попытки продвинуться вперёд». Можно не бояться упасть – упругая стена стеблей бамбука прочно подпирает нас и с боков, и в спину, и в грудь…

– Что будем делать? – тяжело дыша, хрипло любопытствует Дыхан, – Какие-нибудь мысли, есть?

Ему несравненно труднее – он первый, в нашей паре.

– Давай, возьмём круче влево! Вниз по склону, в сторону седловины? – предлагаю я, вытирая мокрым рукавом мокрое лицо, – Может, там бамбук ниже.

Дыхан решительно разворачивается влево, к седловине…

Через несколько десятков метров борьбы, мы, совершенно неожиданно, вываливаемся в узкую и глубокую канаву! Сначала исчезает, проваливается вниз, широкая спина Михаила, в шаге передо мной! Потом – и я! Я, буквально, падаю из зарослей бамбука вниз, на глинистое днище глубокой канавы!

– Тьфу, ты, блин! – от неожиданности, грубо матерюсь я, – Мордой в пол! Убиться можно!.. Смотри-ка, траншея – два метра, выше человеческого роста!

– А, что? – озирается, уже стоя на ногах в канаве, довольный Дыхан, – Она идёт – куда нам нужно!

Действительно! Нужно быть полным идиотом, чтобы не использовать такой подарок судьбы! И мы устремляемся, по канаве вправо, в сторону седловины…

Сейчас, канава – почти сухая. Видимо, ручей шумит, здесь, только в половодье. Разрезая совершенно непроходимые заросли бамбука и кедрового стланика, она ведёт нас прямо к цели! Перед каждым поворотом этого сухого русла, у меня тревожно замирает душа – если канава закончится, нам придётся штурмовать бамбук! Но, нет! Снова и снова, сухое русло ручья ведёт нам всё дальше, и дальше, и дальше…

– Всё! Как классно! – прикидываю я, торопливо шагая за Дыханом по ровному, глинистому днищу траншеи, – Судя по всему – мы уже, практически, вышли на водораздел!

Наша канава резко заканчивается! Она обрывается огромным котлом. Вернее сказать – она этим котлом начинается. Ведь, это исток нашего сухого ручья. Круг с отвесными глиняными стенами! Мы выбираемся наверх, из котла вымоины. И осматриваемся вокруг: мы стоим среди обширного прогала бамбука и кедрового стланика. – Я прав! – говорю я, – Это – водораздел! Отсюда – вода течёт как в сторону Тятиной, так и в противоположную сторону, к Птичьей.

– Ну! – кивает Дыхан.

Мы, оба, довольны! О большем и мечтать, было, нельзя! Теперь бы, отыскать такую же канаву, ведущую в сторону Птичьей – и нам, в этой жизни, ничего, больше не надо…

А пока – мы медленно и трудно гребём дальше, через седловину, по ельнику из ели Глена, затопленному сплошным бамбуком. Бамбук – мне по плечи…

Вот, впереди, в сплошной черноте еловых крон, обозначился просвет! Мы подворачиваем к нему и вскоре, выходим на край обширной мари.

– Ух, ты! Вот, это, марь! – осматривается Михаил.

– Это – болото! – поправляю я, – Смотри! Классическое верховое болото!

Масса мха, нарастая на седловине в течение многих сотен лет, образовала пологое возвышение. Получается, что чем ближе к середине болота – тем выше! Всё – как в учебниках! Мы неслышно шагаем по упругой дерновине узких вертикальных перемычек, между глубокими «ваннами» чистейшей, многократно профильтрованной сквозь мох, воды. Эти твёрдые перемычки мха – строго вертикальны, ведь, дерновина нарастает строго вверх.

– Какое здесь разнообразие растений! – восхищаюсь я.

На моховом ковре, белыми звездочками, повсюду разбросаны цветки.

– Белозор болотный! – восхищаюсь я, – После Симушира – нигде не встречал!

Кругом – плетёнки клюквы! Ближе к окраинам пустоши – плотными зарослями стелется вечнозелёный падуб морщинистый…

– А, сколько росянок!.. А, вот! – в восторге «визжу» я, – Цветки сиверсии пятилепестной! Я, всё это, только на Симушире, у снежников и видел!

Но, сил для восхищения, у меня, уже просто, не остаётся. Ноги устали так, что я едва стою. И времени – у нас нет, тоже!

– Перекур, – коротко командует Дыхан.

Я, молча, валюсь на мох, как стоял…

Всего минуту посидев, Михаил бросает взгляд на часы и тактично, но решительно, поднимает меня в дорогу: «Подъем. Труба зовёт».

Сразу за таким невероятным болотом, мы выходим к уже знакомому мне по прошлому году, оврагу ручья. Он течёт уже в сторону Птичьей! Это – хорошо! Мы на правильном пути! Мы сваливаемся в этот овраг. Мы бредём по ручью уже, совершенно на автопилоте, молча…

Но, время – всё-равно быстрее нас! Уже начинает вечереть. В природе разливается предвечернее успокоение, я чувствую его своей спиной, шестым чувством…