Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника

Это дупло открыто вверх. Недавно у него окончательно разрушились, сгнили боковые стенки и теперь – это открытая вверх, да и в стороны, деревянная чаша, наполненная льдом. Высунув свои лица по обе стороны этой чаши, мы смотрим на лёд. Перед моим носом, лёгкий ветерок гоняет по зеркалу льда белые, мохнатые снежинки…

– Вот же, чёрт! – злюсь я.

– Что делать? – интересуется Сергей.

– Моим тесаком, такой монолит – не выдолбить. Нужно на кордон идти, за топором.

– Ага, – кивает Казанцев, – Да, взять лопату, штыковую – ею тоже можно лёд колоть.

Один за другим, мы спускаемся с дерева и шагаем к кордону. Здесь – всего около получаса ходу…

– Тюк! Тюк! – я рублю топором прозрачный лёд.

Насколько возможно, отодвигаюсь в сторону, давая возможность Казанцеву выгрести горку ледовой крошки, из дупла…

– Давай, твоя очередь! – Сергей уступает мне место.

– Смотри! Стенки дупла получаются ледяными! Что делать?

Это – сначала вода, при дожде, пропиталась в трухлявые стенки дупла. И теперь лёд не имеет резкой границы с древесиной…

– Серёж! Сходи, поищи трухлявую сушину! – прошу я, – А я, пока, стенки попробую сделать.

Казанцев спускается на землю и шагает искать трухлявую сушину…

Тем временем, я из принесённых обрезков широкой доски, мастерю стенки и крышу филинячьего жилища. Предусмотрительные, мы и гвозди с собой прихватили!

– Жиик-жиик! Жиик-жиик! – я пилю ножовкой, прямо в кроне дерева!

– Шум, шум, шум, шум… – я бросаю короткий взгляд на шаги – это внизу подходит Казанцев.

– Руку давай! Я сухой трухи принёс, на подстилку!

Я свешиваюсь вниз и едва дотягиваюсь до его, вытянутой вверх руки.

– Хм! – изумляется напарник, когда его лицо появляется у дупла, – Получилось наполовину наше дупло!

– Ага! – я довольно улыбаюсь, – Днище и половина стенок – естественное, старое! А верх – весь наш, новый! И крыша! Теперь не зальёт!

Мы засыпаем на дно дупла целую гору древесной трухи.

– Ты, ледяные стенки трухой замажь! – подсказывает Казанцев, – А то, они блестят так холодно, что у меня – мороз по спине.

– Точно! – соглашаюсь я, снова засовывая в дупло свою руку.

Спрыгнув вниз, на землю, мы стоим и смотрим вверх, на свой труд.

– Полудупло – полускворечник, – раздумчиво говорю я.

– А что? – задиристо разводит руками, Казанцев, – За неимением другого… Пусть за это спасибо скажут!

– Да, ладно, Серёж! – улыбаюсь я, – Шикарно получилось! Я очень доволен!

– Ну и я – тоже… – Сергей бросает вверх короткий взгляд, – Пошли! Ещё лопату и топор на кордон тащить!

Круг нашего сегодняшнего маршрута, наконец, замкнулся. Перед нами – опять лесная поляна нашего кордона. Четыре поползня, отливая голубыми спинками, скачут под пихтой на углу домика, почти не обращая на нас внимания…

Ночью, я выхожу на высокое крыльцо кордона: по небу опять летят рваные облака.

– Брррр! – сонно думаю я, поёживаясь от холода, – Сегодня – уже шестнадцатое декабря!

Утром, не отрывая головы от подушки, я смотрю в одно из небольших окон кордона – ветер с запада, прорываясь на поляну кордона через узкую горловину в закрывающем наш домик с запада густом пихтарнике, сильно раскачивает голые ветки берёз. Наискось, непрестанно сыпит снежная крупа.

Но, снег – это не дождь, он одежду не мочит. И мы бодро собираемся в лес. Сегодня, решаем сходить на побережье, в сторону Тятиной. Одевшись потеплее, мы выходим на открытые всем ветрам, голые просторы морского побережья…

Колючий ветер с запада, упруго подталкивает в спину. На белой скатерти снежной пороши, мне в глаза бросаются частые цепочки лисьих следов.

– Смотри-ка! – удивляюсь я, – Такая непогода, а лисицы – вон как шнуркуют!

– В дождь лежали! – кивает Казанцев, – Проголодались.

Поодиночке, по мере нашего приближения, с бровки морской террасы, нехотя, снимаются орланы…

Бакланий камень весь облеплен бакланами!

– Двадцать пять штук! – отрываюсь я, наконец, от бинокля, – Сколько их, сегодня!

Налетающий сильными порывами ветер, сечёт бакланов снежной крупой. Сжавшись от непогоды, эти осторожные птицы, на этот раз даже и не собираются взлетать!

– Вот, погодка! – ворчит себе в нос Казанцев, – Даже, бакланы не взлетают!

Мы осторожно проходим мимо камня, по колее своей дороги…

Прямо к первой волне прибоя жмутся утки. Ветер, сегодня, с запада – он, тугим потоком, прёт с суши на море. Отбиваемый бордюром морской террасы, ветер перескакивает через линию прибоя. И под самым берегом – образуется ветровая тень. Здесь – и каменушки, и средние крохали… и даже, какие-то другие, совсем не знакомые мне, утки.

Постепенно, разыгрывается настоящая метель! Но, мне, это – даже, интересней! Мне хочется увидеть лес, когда вокруг крутит настоящая, снежная и ветреная метель.

– Интересно, как при этом, живёт лес? – блестят интересом мои глаза, – Очень интересно!

Перед нами Тяина. От нас, с устья речки, в воздух поднимаются лишь несколько орланов! Подгоняемые метелью в спины, мы торопливо заворачиваем с морского побережья в речную долину. Мы шагаем по голому столу поймы, вверх по речной долине…

– Клё! Клё! Клё! Клё!