Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника

– Смотри! Нора! – говорит Дыхан, глядя в бинокль вперёд и выше, на пологий и голый склон распадка.

Я шарю полем своего бинокля по пожухлой траве проталин… и натыкаюсь на чёрный провал норы.

– Наверно, лисья! – прикидывает Дыхан, – Пошли, ближе подойдём?

– Пошли, – соглашаюсь я.

И мы начинаем подниматься по пологому склону сопки…

– Но, что-то она, больше лисьей! – озадачивается Михаил, в очередной раз подняв бинокль к глазам, – Слушай! А, ведь – это берлога!

Берлога?! Это интересно! Очень! Но, это – уже серьёзно, это меняет всё дело. Чтобы подобраться к берлоге, нам нужно лезть прямо вверх по склону. Хотя, ещё и далеко, но мы расходимся в разные стороны. Мне кажется, что так нужно, с точки зрения безопасности…

Осторожничая, мы подступаем к отверстию входа в берлогу с боков, а не снизу. Мы, ведь, умные? Умные. Берлога выкопана в земляном бугре старого оползня. Ниже входа, заметно выделяется отвал каменистой породы.

– Отвал, смотри, какой мощный! – кивает Дыхан, – Столько почвы лисица из норы не выбрасывает! Я это, по Шикотану знаю, собаку на них съел.

Мы осторожно заглядываем в берлогу – там полнейшая темнота.

– О-оо! – кричит туда Михаил.

– А-аа! – вторю ему я.

Мы чуть отступаем, в разные стороны от входа…

Тишина в ответ.

– Вроде бы, никого нет! – озадачивается Михаил, – Что же делать?

– Пошурудить бы там, чем? – соображаю я, оглядываясь по сторонам в поисках жерди.

Подхватив с земли, поблизости, трёхметровую «пику» сухого прошлогоднего стебля какалии, я засовываю его в отверстие: «Сейчас посмотрим, какая глубина!». Однако, увы! Моя трёхметровая мерка оказывается коротковатой.

– Надо бы, промеры снять, – задумывается Дыхан, – Для Летописи природы заповедника, это ценная информация! Не каждый день, берлоги находят.

– Да-ааа. Это точно, – соглашаюсь я.

Ладно, что тут долго думать? Я бережно укладываю на пожухлую траву склона своё ружьё, снимаю с пояса ремень с тесаком и секцией патронташа – ведь, вход в берлогу довольно узкий и я должен похудеть в талии. Сунув в карман рулетку, дневничок и авторучку, я осторожно заглядываю в нору…

Нужно лезть! Я засовываю голову и плечи в нору. Вокруг сияет ослепительно яркий, весенний день. Но я, словно пробка в бутылке, затыкаю собой вход, и всё становится черно. Абсолютная темнота! Я усиленно смаргиваю глазами. И убеждаюсь в том, что разницы нет. Мои глаза – что открыты, что закрыты, эффект одинаков. Полная темнота и тишина!..

Вытянутыми перед собой руками, я ощупываю стенки этой, горизонтально уходящей в сопку, норы. И медленно, по десятку сантиметров за раз, ползу вперёд. Пощупаю пальцами – проползу, пощупаю – ещё проползу…

Нора входа несколько изгибается вправо и, по-моему, постепенно расширяется. По крайней мере, мне, в её узости, стало просторнее. В полнейшей тишине, мои уши ловят лишь шорох осыпающихся под моими пальцами, мелких комочков земли…

– А если там, в глубине, медведь затаился?! – лезут в голову всякие идиотские мысли, – А я, ведь, задним ходом не выползу! Куртка задерётся на плечи, и я просто закупорю вход!

Я гоню, такие мысли, прочь! Ничего другого мне не остаётся. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов…

– Какая авантюра! – вопит во мне, внутренний голос.

Наконец, пальцы моих, вытянутых вперёд, рук – не находят боковых стенок! Я осторожно ощупываю это место – земляные стенки справа и слева, под прямым углом, расходятся в разные стороны.

– Так! Впереди расширение! – прикидываю я, в полнейшей черноте, – А что дальше? Понятия не имею! Я что, когда-нибудь в медвежьей берлоге был?!

Я нащупываю пальцами маленький комок земли на полу и бросаю его вперёд. Вслушиваюсь в абсолютную тишину… Всё тихо!

– Вроде, никого нет! – неуверенно думаю я.

Делать нечего. Прижимаясь к правой стенке, я вползаю в расширение – и, наконец, в берлогу, мимо меня проникает далёкий, серый свет со стороны входа. Я вижу, что в помещении никого нет!

– Фу-ууу! – я расслабленно обмякаю, уронив голову на вытянутые вперёд, руки, – Никого нет…

А, мои глаза, уже заинтересованно, изучают берлогу…

Оказывается, я нахожусь в довольно вместительной, округлой камере! Я принимаю сидячее положение. Поднимаю руку над головой и дотрагиваюсь до округлого свода камеры. Стены берлоги, да и сам её свод, испещрены глубокими царапинами от когтистых лап…

– Интересно! – прикидываю я, прикасаясь к бороздам от когтей кончиками пальцев, – Спрессованная глина! Как камень! Медведь выкорябал в ней берлогу! Потрясно…

– А, подстилки – никакой нет! – продолжаю я, оглядываться по сторонам, – Только эта холодная, закаменевшая глина…

Я сижу, прямо на глиняном полу. Здесь сильно тянет холодом, как в погребе. Вытащив из кармана рулетку, я растягиваю её ленту, пытаясь измерить ширину камеры. Но, у меня ничего не получается! Спальная камера гораздо, гораздо больше размаха моих рук. Я понимаю, что одному, это проделать – мне нереально.

– Миш-ка! – что есть сил, кричу я, в сторону далёкого оконца серого света, понимая, что наружу долетит лишь малая часть моего вопля.

– Что? – до меня едва доносится голос Дыхана.

– Помоги измерить! – ору я.