Кундалини. Эволюционная энергия в человеке.

Наша семья тогда жила в Лахоре. Мы занимали часть послед­него этажа небольшого трехэтажного дома, расположенного в узком переулке на окраине города. Квартал наш был густонаселенным, но, к счастью, окружающие дома были ниже нашего и не мешали сол­нечным лучам и свежему воздуху проникать в окна, откуда откры­вался прекрасный вид на поля. Я облюбовал уголок в одной из двух маленьких комнат и каждый день с первым проблеском рассвета отправлялся туда медитировать. Начав с непродолжительных ме­дитаций, я постепенно увеличивал их длительность, пока не нау­чился просиживать часами, не меняя позы, с прямой спиной перед объектом наблюдения без малейших признаков усталости и беспо­койства. Я пытался неуклонно следовать всем наставлениям, кото­рые дают тем, кто обучается Йоге. Это была нелегкая задача для человека моего возраста — без наставника соблюдать все правила самоограничения и добродетельного поведения, необходимые для достижения успехов в Йоге, когда вокруг открывались многочис­ленные соблазны современного города. Но ничто не могло повлиять на принятое мной решение, и в ответ на каждую неудачу я прила­гал еще более яростные усилия, чтобы усмирить непокорный ум и не позволять ему управлять мной. Насколько я преуспел в этом, учитывая мои природные склонности и сложившиеся обстоятельст­ва, мне трудно судить, но, если бы не длительная практика само­контроля и многолетняя привычка сдерживать железной рукой мя­тежные порывы юности, думаю, мне ни за чтобы не удалось бы выйти победителем в суровом испытании, выпавшем на мою долю в тридцатипятилетнем возрасте.

Заметив необычную для меня покорность, мать поняла, что во мне произошли серьезные перемены. Я никогда не чувствовал по­требности объяснить ей свою точку зрения, чтобы подготовить ее к принятому мной решению. Не желая причинять матери ни малей­шей боли, я держал свои планы при себе, не выдавая их даже наме­ком, когда мы обсуждали с ней мою будущую жизнь и карьеру. Но обстоятельства сложились таким образом, что мне все же пришлось поделиться своим решением с матерью. Я был вторым кандидатом на весьма выгодную должность в правительстве, но меня отвергли из-за изменений процедуры приема. Неодобрительное отношение мужа моей сестры не позволило мне сделать своей профессией ме­дицину.

Тем временем внезапное ухудшение моего здоровья, вызванное жарой, вселило в сердце моей матери такое беспокойство, что она немедленно решила отправить меня в Кашмир — когда речь шла о моем здоровье, мои успехи в учебе отходили на второй план. В этот критический период поступившее предложение занять низкоопла­чиваемую должность в Департаменте общественных работ этого штата было охотно мною принято. Мать дала свое согласие. Без вся­кого сожаления я покинул прекрасную долину, чтобы окунуться с головой в новую для меня работу клерка. Через год семья переехала жить ко мне в Сринагар, и вскоре мать активно занялась поиском невесты для меня. Следующим летом в возрасте двадцати трех лет я вступил в традиционный брак с женщиной, семью годами младше меня, дочерью Пандита из Барамуллы.

Я немало удивил ее в первую брачную ночь, когда покинул ком­нату в три часа утра, чтобы совершить омовение в ближайшем при­брежном храме, и, возвратившись через час, сел в позу для медита­ции и не проронил ни слова, пока не пришло время отправляться на работу. Но она с готовностью приняла то, что ее простому уму пред­ставлялось эксцентричной чертой характера мужа, и когда я воз­вращался из храма холодными зимними утрами, меня неизменно ждал теплый кангри ( Маленькая глиняная чаша, оплетенная лозой, в которую кладут горя­чие угли для обогрева тела. Обычно, кашмирцы носят кангри у голого тела под длинной одеждой).

 Примерно через год меня перевели на служ­бу в Джамму. Жена последовала за мной вместе с родителями — она относилась к ним с преданностью и окружила их неослабеваю­щим вниманием. Время текло, в жизни моей происходили переме­ны, и ситуация подчас выходила из-под моего контроля, но я никог­да не забывал о цели, которую некогда поставил перед собой, и не отклонялся от избранного пути, не подозревая о том кризисе и ве­ликом испытании, которые ждали меня впереди.