Кунигас. Маслав

У порога, среди собравшейся толпы, стоял все время молчавший посетитель, вокруг которого остальные немного расступились и выказывали знаки уважения. Одеждою он мало разнился от прочих. На нем был полушубок, кожаный пояс, суконные штаны и теплые, на меху, кожаные валенки; на голове остроконечный шлык, обрамленный лисьим мехом; в руках железная секира… Немолодой, с круглым лицом и выдающимися скулами, выцветшими, но зоркими глазами, он одновременно казался и воином и княжеским дворовым человеком.

Он внимательно прислушивался к рассказу свальгона о сыне вдовой Реды, а когда тот закончил и все замолкли, он продвинулся от порога поближе к середине хаты и уселся на камень рядом с пришельцем.

Оба пристально взглянули друг другу в глаза. Свальгон первый поздоровался… потом притворился равнодушным и уставился глазами в огонь… Однако временами искоса с любопытством разглядывал соседа…

— А давно ль ты слышал эту сказку о нашем мальце? — спросил сосед.

— О, не сегодня и не вчера, — бесстрастно сказал свальгон, — а удивительней всего, что я слышал то же из разных мест и много лет подряд…

— Диво!! — буркнул собеседник. Потом помолчал.

— Хм… — прибавил он, — что я вам скажу: наша Реда и ее старик-отец, калека Валыугис, очень любят людей, знающих старинные сказки да песни… Надо бы вам заглянуть на княжий двор… там и напоят и накормят лучше, чем здесь, у бедняков… и угостят и подарками осыпят… Реда таровата… Пусть бы рассказали вы ей еще раз все, что знаете…

Легко было заметить по невольному телодвижению старого свальгона, что он вздрогнул от радости… даже глаза у него заискрились… Однако он немедленно придал лицу смиренное и приниженное выражение.

— Ай, батюшки! — воскликнул он. — Где уж мне, обтрепанному бедняку, добираться в кунигасовы хоромы… ничком мне там ползти, не иначе… ни я, ни моя одежда не по хоромам… Боюсь я…

Дворовый сильно ударил свальгона по колену и засмеялся.

— Не повесят и голову не снимут… Ты не немец и немцем не пахнешь… Вот если б Реда почуяла в тебе изменника или немца безъязычного, так лучше ей не попадайся в руки!.. Раз как-то, по ее приказу, двух крыжаков-рыцарей, как были закованы в железо, так, в доспехах, живьем и бросили в огонь и сожгли… а у такого, как ты, убогого свальгона, никогда волоска на голове не тронут…

Несмотря на такое поручительство, бродяга побледнел и задрожал… может быть, от холода… и хотя смеялся словам дворового, но в глазах у него была тревога…

Собеседник, уговаривавший свальгона идти на княжий двор, локтем вывел его из задумчивости.

— Ну, — сказал он, — пораскиньте-ка умом да идите за мной, я провожу.

Свальгон еще колебался; мгновение спустя, собравшись с духом, он привстал, охая и вздыхая…

— Ну, что уж! — сказал он. — Велите, так пойду…

Встал и провожатый.

— К Реде, значит? — спросил Гайлис.

— Конечно! — ответил дворовый. — В замке нечем позабавиться. И девки, и бабы, и все, сколько нас есть, все порассказали, что знали и чего не знали, раз по десяти…

Свальгон старательно собрал свои узелки и торбы; стоявшие у порога расступились… Они вышли…

Узкая тропинка вела со стороны берега, по перемычке, соединявшей землю с замковым пригорком, к городищу… Но не было видно, куда, собственно, она могла прийти… За низенькою частью расходилась во все стороны целая сеть протоптанных тропинок, теряясь среди камней, мхов и скудной, тронутой осенью, травы.

Нигде не было ничего похожего на дорогу к замку: ни даже ворот. Дворовый шел, не обращая внимания на тропинки, прямо к земляному валу, скрывавшему от глаз часть огромного замкового сруба. Свальгон старался поспеть за своим провожатым и незаметно для него зорко всматривался в окружающее.

Так дошли они до самой насыпи, высокой и крутой, среди которой в беспорядке лежали здесь и там огромные поленые валуны. В предупреждение оползней были повбиты в землю сваи и доски, концы которых торчали местами из песка.

Дальше пришлось идти вдоль вала. Дворовый, ушедший далеко вперед, остановился и подождал… а когда свальгон догнал его, то дворовый схватил его за плечи и толкнул… и… не успел свальгон опомнится, как очутился в глубоком мраке… Вал, как бы чудом развернулся перед ними… Они стояли в пропитанном сыростью подземном ходе… Кругом ни зги… Вожатый, держась все время руками за плечи ворожея, подталкивал его вперед…

— Смело! — сказал он. — Расставь руки, нащупай стену… не упадешь…

Темное подземелье дало поворот влево… потом вправо… свальгон чувствовал, что идет под гору… снова подымается… Вот вдали как бы забрезжил свет… точно висевшие во мраке светящиеся нити… Это оказались щели в не особенно плотно сколоченных дверях. Свальгону стало легче на душе, когда он ощупал доски. Но отворить их он не мог, и только спутник вывел его на божий свет.

Они стояли посреди неширокой дороги, в конце которой виднелся второй ряд окопов, а за ними частоколы… а высоко над частоколами замковые срубы…