Кунигас. Маслав

Вместе с другими Собек поплелся на валы, но скоро ему надоело это созерцание. Он пошел на другую сторону, где производились земляные работы, но и здесь не выстоял долго. Люди ходили взад и вперед, в тесноте задевали друг друга и заводили ссоры. Обойдя весь замок кругом, Собек вернулся в конюшню. Дощатая перегородка отделяла стойла от сарая, где размещался простой люд из первого двора. Многих из них выгнали на работы по укреплению валов, но старики, жены и дети их остались дома.

За перегородкой слышен был шум разговора, плач и жалобные причитания. Собек, прислонившись к стене, сидел в полудремоте, придумывая себе работу. Но ничего не приходило в голову.

В это время до слуха его долетели слова, которых он, может быть, и не хотел бы слушать, да услышал нечаянно.

— Они только о себе думают, — говорил старческий голос, — что им за дело, если кто-нибудь из нас сдохнет. Лишь бы они были целы…

— С голоду помираем, — сказал второй.

— Есть не дают, а на работу выгоняют, — заметил женский голос.

— Хорошо тем, что померли, — говорил еще кто-то. — Они ушли к своим и не знают горя.

— Самое-то горькое начнется тогда, когда нас осадят, — снова заговорил старик.

— Они будут стрелять из луков, а нас заставят таскать тяжелые бревна и камни. А в кого будут попадать стрелы, как не в нас? У них и броня, и кольчуга, и щит, а у нас что? Нашу сукману стрела легко пробьет.

— Верно, верно, — подхватил другой, — пусть только побольше наших соберется вместе, надо нам что-нибудь придумать… Если они о нас не думают, будем сами о себе заботиться. Что худого могут нам сделать те? Ведь они — наши. Снюхаемся с ними, и пусть тогда шляхта пойдет в цепи… Мы вернемся хоть на погорелые места.

— А как же с ними сговориться? — возразил старик. — Разве это так легко? Думаешь, они не следят за нами, верят нам? Небось они тоже догадываются, что у нас на уме.

— Сговориться, — подхватил первый, — не так уж мудрено.

— Ну как же? Как же?

— Ночью легко спуститься с валов, — смеясь, отвечал спрошенный.

Наступило долгое молчание. Потом послышалось перешептывание.

— Так и надо сделать, — сказал старик, — а не то все подохнем.

— Поговорите с Репецом, поговорите с Веханом…

— Почему бы нет…

— Надо думать о себе…

Голос понизился так, что Собек ничего не мог разобрать, но он слышал ясно злорадное пересмеивание и оживленное бормотание. Но и того, что он слышал, было достаточно.

Осторожно, чтобы не выдать своего присутствия, встав с соломы, он вышел из конюшни и прошел на двор с другой стороны, желая увидеть лица заговорщиков. Он успел, обойдя здание, подойти ко входу в сарай. Мужчины уже ушли из него, остались только две женщины. Младшая кормила ребенка, а старшая, завернувшись в плахту, дремала возле нее. Но Собек твердо запомнил имена Репеца и Вехана.

Случай помог ему набрести на след опасности, о которой еще никто, может быть, не подозревает.

Невольный трепет охватил старика. Он сам не знал, что теперь делать.

Следить еще или тотчас же дать знать, кому следует? А вдруг вся эта болтовня окажется просто глупостью, а он успеет поднять тревогу? Собек, всю свою жизнь проведший в замках своих панов, глубоко к ним привязанный и разделявший все их надежды и опасения, встревожился не на шутку.

Когда настали сумерки, он тихонько вышел из конюшни, выбрался из первого двора и при входе во второй стал поджидать старого Белину. Он увидел его издали, спокойно отдающего приказания, и пожалел тревожить его покой всякими вздорными слухами.

Собек решил последить еще, справедливо рассчитав, что его серая сермяга поможет ему подслушать больше и лучше разузнать дело, чтобы не делать напрасной тревоги. Может быть, он жалел и людей, устами которых говорил голод и утомление и на которых он мог навлечь грозное наказание.

Пока Собек стоял, приглядываясь к тому, что делалось вокруг, и раздумывая, что ему делать, вдруг из-за строений послышался шум и крики.

Люди бежали в ту сторону.

— Бей, стреляй! — кричали им вслед.

Бросился туда старый Белина, а за ним и Собек, шум и крики все усиливались.

Никто не знал, что произошло. И только, выбежав на валы, старик узнал, что кто-то, пользуясь темнотой, спустился с валов и ушел в лагерь нападавших, хотя вслед ему пустили несколько стрел.

Часть вторая

I

В следующие дни в долине все оставалось по-прежнему. Новых сил не прибавилось в неприятельском лагере, а ранее прибывшие не отваживались подойти ближе. Замок усердно готовился к обороне. Старый Белина почти не уходил с валов. Прохаживался по дворам или заглядывал за рогатки, зорко следя за людьми, строго карая за всякий проступок и почти не зная отдыха. Когда голод начинал докучать ему, он шел и кричал, чтобы ему принесли пищу, и ему подавали ту самую похлебку, которую ели все. Даже не присаживаясь, он подкреплял свои силы и снова возвращался к своим занятиям.

Вид этого старца и его личный пример не позволяли и другим требовать большего. Никто не осмеливался роптать.