Кунсткамера аномалий

Его политика находилась в разительном противоречии с внешней политикой Елизаветы, но проистекало это не только из слепого преклонения перед прусским королем, но и вследствие тесных связей со своей немецкой родиной, Гольштейном. Петр искал во Фридрихе союзника для войны с Данией: ему хотелось силой оружия утвердить свои притязания на Шлезвиг. О России при этом он не думал, о России он никогда не думал. Часто он признавался Екатерине, - так писала она в своих "Записках", что "он чувствует, что не рожден для России; что ни он не подходит вовсе для русских, ни русские для него и что он убежден, что погибнет в России". Ро для него; его сердце осталось привязанным к его крохотному герцогству Гольштейн. И ради маленького Гольштейна он решил ввергнуть великую Россию в войну с Данией.

Фридрих настоятельно просил его одуматься, по крайней мере дождаться своей коронации - этим он укрепит свое положение. Однако Петр отдал приказ отправляться в поход; уже авангард русской армии вступил в Шведскую Померанию, а в первые дни июля черед идти на войну ждал и гвардейцев. И тут братья Орловы стали действовать. 28 июня гвардия объявила Екатерину II "самодержицей" и присягнула ей. Петр был а от всех прав на престол. Он просил Екатерину дозволить ему вернуться в Гольштейн. Она не согласилась на его просьбу, да иначе и ^ыть

412

не могло, ведь тогда Петр представлял бы постоянную угрозу и для нее, и для России. Даже будучи под арестом, он был опасен. Впрочем, длилось это недолго. Вечером 6 июля из Ропши, где удерживали Петра, курьер спешно доставил императрице письмо от Алексея Орлова. Автор был, очевидно, очень напуган и писал государыне следующее: "Матушка! Милостивая Императрица! Как мне сказать о случившемся? Не повериш как перед ликом Господним. Матушка, умру, не пойму, как беда приключилась. Пропали мы, если Ты не помилуешь. Матушка!.. Его больше нет. Но никто это не замышлял; как можно помыслить поднять руку на императора. Но, Государыня, беда приключилась. Поспорил он за столом с князем Федором, и не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; и все мы виновны, и всех наказывать надо, но, помилуй меня, брата ради! Мне моя вина ведома - прости или прикажи немедля расстаться с жизнью. Мне свет не мил. Мы Тебя разгневали, и наши души на вечную гибель осуждены".

Матушка Екатерина, милостивая императрица, хотя и ужаснулась - ведь она никак не хотела начинать свое царствование с убийства, - но простила. И скрыла убийство. Она заявила, что Петр умер "по воле Господа" от прежестокой геморроидальной колики.

Десять лет спустя Петр III еще раз заставил о себе говорить: авантюрист с берегов Дона, казак Емельян Пугачев, возглавил мощное восстание казаков и крестьян, объявив себя царем Петром III, чудесным образом спасшимся из темницы.

Восстание это стало самым серьезным внутриполитическим кризисом за все время правления Екатерины. Лишь ценой огромных усилий все-таки удалось разбить бунтовщиков. Пугачев был пленен и в январе 1775 года казнен в Москве. Чтобы ничто не напоминало о нем, Деревню, где он родился, велено было сровнять с земХ^й, а дома отстроить на другом месте, сменив также Название поселения. Теперь это местечко было

413

в честь Григория Александровича Потемкина - так как он необычайно отличился при усмирении восставших.

В это время Потемкин - уже десять месяцев он был фаворитом Екатерины постепенно забирал бразды правления в свои руки. Оставаться одним лишь любовником государыни было ему мало, хотя и без того ему жилось славно. Он занимал очень высокие посты, был членом Тайного совета, вице-президентом Военной академии в ранге генерала. Он был возведен в графское достоинство. Екатерина наградила его высшими росси о том, чтобы иностранные правительства также отметили его. Так, из Пруссии он получил "Черного орла", из Польши - "Белого орла" и "Святого Станислава", из Швеции "Святого Серафима" и из Дании - "Белого слона".

Итак, Потемкин был почтен самыми высокими наградами, хотя Франция и отказалась удостоить его "орденом Святого Духа", а императрица Мария-Терезия, которая не могла терпеть "эту бабу" Екатерину, не захотела произвести Потемкина в "рыцари Золотого руна". Версаль и Вена отделались вполне резонными объяснениями: подобных знаков удостаиваются-де последователи Римской католической церкви.

Однако совсем иначе было с немецким княжеским титулом, который высоко ценили в России. Екатерина просила Иосифа II даровать Потемкину этот титул. Мария-Терезия вновь была против, но Иосиф стал возражать своей матери и в конце концов-добился ее согласия: в марте 1776 года Григорий Александрович Потемкин получил титул князя Священной Римской империи. С тех пор он был "князем", "Светлейшим", "Его све