Купеческий сын и живые мертвецы (СИ)

— Да вот ещё придумали, — начал было ворчать Алексей, — птиц выписывать для всяких оглоедов! Может, кто-то из них вашу голубятню и обокрал!..

Но потом он перехватил взгляд Ивана, осекся на полуслове и быстро сказал: "Хорошо, я сделаю, как вы велите!" И поспешил в дом — за бумагой и карандашом для составления списка.

Иван Алтынов тоже вернулся к себе в комнату, но лишь для того, чтобы умыться и переодеться после возни на голубятне. Сегодня ему предстояла еще одна встреча.

12

К дому протоиерея Тихомирова Иван пришёл пешком — не счел нужным закладывать экипаж. И прямо возле калитки увидел Зину: она небольшими грабельками ровняла землю на ведущей к дому дорожке, зачищая следы босых ног Митрофана Кузьмича. Ещё ночью Иван упросил их всех: отца Александра, Зину, Аглаю и ведунью Агриппину — молчать о том, что произошло. Держать в секрете то, что она видели Митрофана Кузьмича Алтынова. И в каком состоянии он при этом пребывал. Но сейчас, при виде потерянного выражения на Зинином лице, Иван ощутил укол совести при воспоминании об этом: его волновала лишь репутация собственного семейства, а о том, что станут чувствовать члены семьи священника, он словно и позабыл.

— Ванечка! — Зина, завидев его, слабо улыбнулась и опустила свои грабельки наземь. — Как хорошо, что ты зашёл! Я уж боялась: мы с тобой не увидимся до моего отъезда.

— Ты уезжаешь? — удивился Иван. — Я считал: это твоя бабка, Агриппина, должна сегодня уехать!

— Так она уехала, едва только рассвело: подхватила два своих кофра, села в папенькину бричку и укатила невесть куда. Но, правда, пообещала, что пришлет эту бричку с каким-нибудь возницей обратно, когда доберётся до железнодорожной станции. Даже не сообщила нам, куда она собирается по железной дороге ехать!..

Ивана эта новость совершенно не порадовала. Он-то рассчитывал, что, установив наблюдение за Агриппиной Федотовой, он сумеет отыскать и своего деда, Кузьму Алтынова. Который, если уж он и вправду не обрёл упокоения, наверняка пожелает самолично расправиться со своей давней врагиней. А деда Ивану Алтынову нужно было отыскать всенепременно: поквитаться с ним за всё, что тот сделал с его отцом. И с его матерью. И даже за то, что он сделал с Валерьяном.

Но, как видно, схожие мысли посетили и Агриппину. Вот она и решила убраться из Живогорска подобру-поздорову, уповая на то, что поехать за нею следом в поезде восставший из мёртвых купец-колдун не сможет.

Иван так погрузился в эти мысли, что чуть было не забыл о главном.

— Погоди! — воскликнул он. — А ты-то куда уезжаешь?

— Папенька отсылает меня к другой моей бабушке — своей матери. — Её Зина назвала именно бабушка, без пропуска букв; Иван обратил на это внимание. — После того, как много лет назад скончался папенькин отец, тоже — священник, она вышла замуж во второй раз — за одного московского книготорговца. Дворянина, между прочим. И теперь я еду к ней и её мужу, в их подмосковную усадьбу "Медвежий ручей". Поживу пока у них. Ведь папенька намеревается перевестись из Живогорска в какой-нибудь дальний приход, и не хочет сразу брать меня с собой. Так что, как только наша бричка воротится, маменька тотчас отвезёт меня на станцию. Я уже и вещи уложила.

— Ну, так ведь Подмосковье — рядом! Я смогу туда к тебе приехать. Надеюсь, твоя бабушка не откажется меня принять? Если что, я скажу ей, что собираюсь расширить алтыновское дело за счёт книготорговли и хочу посоветоваться об этом с её мужем.

— Нет, Ванечка! — Зина покачала головой. — Приезжать туда тебе покуда не стоит! Я ту свою бабушку едва помню, и не знаю, как он твой приезд воспримет. Я стану тебе писать, обещаю! И ты можешь отвечать мне. Но, пожалуйста, сам он не ищи со мною встречи.

— Зина, с кем это ты разговариваешь? — послышался из дома голос Аглаи Сергеевны.

И Зина, заслышав его, метнулась к Иванушке, быстро поцеловала его в щеку и прошептала:

— Уходи! Будет лучше, если мои родители тебя здесь не увидят! — А потом взбежала на крыльцо и скрылась за дверью.

Все, что оставалось Ивану сделать — это развернуться и идти восвояси.

Он шёл по Губернской улице медленно, понурившись, и почти ничего вокруг себя не замечал. Так что — даже вздрогнул, когда прямо у себя на головой услышал вдруг хлопанье птичьих крыльев. Он остановился, вскинул голову — и вовремя: на него сверху почти что спикировал белый орловский турман. Иван поднял руку, и голубь опустился прямо ему на ладонь.

Иван Алтынов боялся поверить собственным глазам: это был Горыныч! Взъерошенный, с хвостом, лишившимся нескольких перьев, но вполне себе живой! Не зря его клетка пустовала: турман явно отбился от кадавра и сумел вылететь в слуховое окно.

— Ты всё-таки вырвался! — прошептал Иван. — Не дался — не позволил себя сожрать!..

Купеческий сын ощутил, как на глаза ему разворачиваются слёзы, но тут же отер их свободной рукой.

— Ничего! — Он провёл пальцами по спине Горыныча, который переминался у него на ладони с лапки на лапку. — Я поставлю для тебя клетку прямо в своей комнате. И никакие живые мертвецы до тебя теперь не доберутся.