Купель дьявола

– Завтра Рождество, Катрин. Я ведь пригласил вас на Рождество. Вас и вашу семью… Они такие милые, Катрин…

– Да…

– Хотите, я покажу вам самого Лукаса? Херри-бой взял меня за руку и подвел к триптиху. Молодой человек с аскетичными чертами лица и горькой складкой у губ. Небесный, счастливо избежавший страстей ландшафт, гладкий подбородок, в котором может затеряться целый сонм ангелов, и прикрытые глаза. В руках молодой человек держал кисть.

– Святой Лука, рисующий Деву Марию. Это и есть Лукас Устрица, Катрин…

* * *

Мы вышли из музея и спустились вниз по улице, к причалу.

– Почему он спрятал картины, Херри?

– Может быть, чувствовал свою вину за смерти, к которым не был причастен. Я еще не до конца расшифровал рукопись… Все дело в составе красок, Катрин. Он использовал какие-то растительные экстракты, которые при длительном хранении оказывали влияние на здоровье людей. Со временем он и сам понял это, но не мог удержаться от рисования, ведь эти краски, ложась на доски, давали такой удивительный эффект.

– Если бы вы знали, как мне это знакомо, Херри…

– Простите, Катрин. Я не хотел напоминать… Перед последним наводнением он решился. Можно сказать, что он покончил с собой, когда решил разделить участь жителей города… Он не мог писать этими красками дальше. Но и не писать он не мог. Он спрятал картины в большой кованый сундук и оставил послание, зашифрованное в левой створке. Он надеялся, что со временем его картины перестанут быть опасными для людей.

– Но как… Как до нас дошли левая створка и центральная часть? И каким образом они оказались за пределами Мертвого города?

– Лукас не мог оставить нам ключа, он сам позаботился об этом. В тот вечер город покинул только один человек, вы знаете его – это был Хендрик Артенсен. Он, заклятый враг Лукаса, сам не зная того, увез из города центральную часть триптиха вместе с несколькими разделочными досками для рыбы. Судя по всему, Устрица сам подложил доску в багаж Артенсена: жена Хендрика всегда держала открытой дверь для Лукаса, и он воспользовался этим… Когда Артенсен узнал о наводнении, он бросился обратно, забыв багаж в гостинице…

– А багаж разворовали, так? Люди не меняются с течением веков, правда, Херри?

– К сожалению, – нос Херри-боя страдальчески сморщился и он поспешно перевел тему. – Вторым был пришлый торговец дичью. Он ушел из города за несколько дней до наводнения. И унес с собой Деву Марию…

– А спустя пять веков она оказалась в России…

– Да.

– А ваши фотографии, Херри?

Херри-бой снял очки и протер их рукавом свитера.

– Зверь успокоился, Катрин. И остров перестало трясти… Для этого нужно было найти недостающую часть картины. Зверь успокоился, и все стало на свои места… Я покажу вам новые снимки…

– Вы сами-то верите в это?

Херри-бой умоляюще прижал руки к груди.

– Оставьте Мертвому городу Остреа эти тайны, Катрин…

– Хорошо, – улыбнулась я.

– А что стало с…

– Charming friend Bullfinch, – произнесла я, и у меня засосало под ложечкой. – Сломанная шея, только и всего. Мгновенная смерть. Суд признал, что Жаик Назыркулов не превысил пределов необходимой обороны.

На причале, у катера, возились Кирилл и двойняшки. Кирилл лежал на плоском настиле, а Катька и Лавруха ползали по нему и заливались хохотом. Освободив подбородок от круглого лба Лаврухи, Кирилл помахал нам рукой.

– Быстрее. Иначе они утопят меня в море.

– Сначала фейерверк, тетя Катя, сначала фейерверк!.. – заорала Катька-младшая.

– Херри, а почему в вашей записной книжке был телефон Кирилла. Ведь вы же никогда не встречались, правда?

– Его дал мне Боб. Он приезжал в Питер, по обмену… Между полицией Сан-Диего и вашей полицией… Он сказал, что ваш жених занимается старыми картинами… Это было очень интересно, но у меня просто не оказалось времени…

– Боб? Тот самый Боб, который прислал вам странное письмо? – я закрыла глаза и произнесла фразу, ставя ударение на каждом слове:

– «Абсолютный эффект, и никаких следов»…

– Что вы имеете в виду? – Херри-бой наморщил лоб.

– Абсолютный эффект, и никаких следов. Только и всего. Последний вопрос, Херри.

– Ах, это! Он имел в виду новый растворитель красок, который я отправил ему. Боб занимается живописью… У него неплохо получается. А вы что подумали, Катрин?

– Именно это я и подумала… Мы с Херри-боем посмотрели друг на друга и расхохотались.