Купель Шантунга

Наконец взошла луна и стало довольно светло, миноносцев противника по прежнему не было. "Ослябя" с "Победой" ушли вперед и были едва видны. Повозившись опять около турбин, посмотрев на то, как понемногу через носовую переборку хлещет из швов вода, я опять вышел наверх, присел на какой-то ящик и от усталости заснул с мыслью, что если мы вдруг начнем тонуть окончательно, кто-нибудь да разбудит.

Проснулся я сам, вероятно от холода, так как все ноги мои были мокрые и я дрожал. У нас по корме держались наши два эсминца. Стало веселее. Я спустился вниз к своей разрушенной каюте, где в куче всяких предметов разыскал носки и сапоги и переобул свои окоченевшие ноги. От минного механика узнал, что мы идем в Вей Хай Вей, где попытаемся завести пластырь, что вода мало-помалу все одно прибывает и что, вероятно, часа через три — четыре мы пойдем ко дну, если не доберемся до порта. Обойдя опять все свои помещения и приободрив, насколько мог, стоявших у динамо-машин и турбин измученных минеров и минных машинистов и сообщив, что может быть скоро дойдем до порта, я вышел наверх, в верхнее офицерское отделение, где лежали раненые.

Оказалось, что Овандер уже очнулся и находится около командира; фельдшера тоже очнулись и делают перевязки раненым. Оба же доктора по прежнему лежали в лежку. Выйдя наверх, я увидел команду и часть офицеров, занятых починкой баркаса и готовящих его к спуску. Остальные плотники в это время строили нечто вроде плота на юте. Это зрелище совсем не порадовало.

Однако, несмотря на волнение моря, наш "Сисой" пока держался, штурмана сказали, что до Вей Хая еще час — полтора пути. Пришло приказание уничтожить, на всякий случай, все секретные книги, оружие, приборы и прочее. Я побежал на станцию беспроволочного телеграфа, в развалинах ее нашел и выбросил шифры. Вскоре меня вызвали к турбинам, где опять возникли неполадки.

Когда я опять поднялся на верх, мы уже стояли в гавани, рядом с нами оказался весь избитый "Ослябя" и за ним осевшая в воду почти до первого ряда иллюминаторов "Победа". Эсминцы наши брали с нее уголь. Крейсера же в порт не входили. На удалении не более мили от нас, на рейде стояли и японские броненосцы "Хатсусе", "Фусо", крейсер "Иосино" и четыре их контрминоносца. Причем выглядели они все куда менее растерзанными чем мы, и глядя на них, в голове начали роиться всякие дурные мысли. А вдруг это отряд пожаловавший сюда по нашу душу, как в Чемульпо в первый день они пытались взять "Варяга". Но у нас, пусть и чисто внешне, силы были: три броненосца, два крейсера и два истребителя.

Между нами и японцами стоял английский крейсер с готовыми к бою орудиями обоих бортов, поднятым стеньговым флагом и каким-то сигналом на мачте. Как я позже узнал, англичанин сообщал, что откроет огонь по первому, кто начнет враждебные действия в порту, вне зависимости от национальности.

Подошел портовый катер с командирами "Осляби" и "Победы" на борту и наш командир, перебравшись на него, убыл к англичанам, обсуждать на каких условиях мы можем провести ремонт и уйти в Порт-Артур. Через два часа командир вернулся, "Сисой" к этому времени еще опустился и сел на грунт носом. С одной стороны это было хорошо, гибель нам теперь не грозила, с другой стороны — мы уже не могли никуда уйти из гавани.

Командир прислал приказание всем офицерам собраться на спардеке. Придя, я нашел там почти всех офицеров способных стоять на ногах. Пришел командир с измученным лицом и сказал нам, что "он, не видя больше исхода и не имея возможности что-нибудь предпринять, принял решение интернироваться и спустить флаг, что он сам лично даст ответ в этом перед Родиной и царем". Все стояли, как пораженные громом, почти никто не сказал ни слова, только старший офицер воскликнул: "Но ведь это же позор, нужно что-нибудь делать!" Ответил ему лейтенант А.: "Давайте колеса "Сисою" приделаем. По дну до Артура и доедем!"

Дальше все было как в тумане. Пришел английский офицер и несколько рабочих, офицер попросил провести его по поврежденным отсекам для составления ведомости ремонтных работ. Я проводил его. Вечером спустили флаг. На следующий день разразился шторм, но в закрытой гавани "Сисой" выдержал его сравнительно безболезненно. Затем выгружали в береговой арсенал остатки боезапаса и оружия, замки с пушек и прочее имущество. Дестроеры наши в перую же ночь ушли. Но броненосцы остались. Через два дня по распоряжению, полученному телеграфом из Петербурга, "Ослябя" и "Победа" тоже разоружилсь. Потекли длинные однообразные дни. Вей Хай Вей — не полноценная английская база, а только угольная станция и не имел дока, поэтому подводные пробоины на наших кораблях сначала заделывали с помощью водолазов, затем пришел нанятый американский спасательный буксир и заделка пробоин пошла быстрее. Наконец удалось откачать воду из носовых отсеков и "Сисой" всплыл.