Купи меня

Грант слегка царапает кожу ногтями, а я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Я не хочу стонать так громко, но с моих губ срывается долгий стон, а бедра уже дрожат от напряжения и нетерпения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это ожоги?

— Может быть.

— Большего ты не расскажешь?

— Ты же знаешь, что не расскажу. Не пытайся, Адам… Не надо. Осталось четыре дня. Ты вернешься к своей жизни, я — к своей. Не знаю, зачем ты купил меня и ради чего… Но не считай нас теперь друзьями на всю жизнь. Ты сам согласился на секс. Хороший, качественный секс, так что не усложняй это попытками проникнуть в мое прошлое. У меня нет прошлого и нет будущего, я живу настоящим. Моментом. Одним днем. И сейчас я с тобой.

— А потом я стану частью прошлого. И ты меня забудешь.

Я буду пытаться.

Грант убирает руки, поднимается и стягивает с себя штаны. Он может снова оставить меня без удовольствия. Может, отыграться, как посчитает нужным. Он и купил меня, будто только ради того, чтобы найти оправдания своей ненависти.

Но обнаженный Грант опускается на шезлонг и тянет меня за руку:

— Иди сюда.

Я встаю на ноги, уверенная, что сейчас должна буду встать перед ним на колени. Он спускает лямки с моих плеч и стягивает вниз по ногам платье. Наклоняется и целует мой живот, пока его руки снова возвращаются на мои бедра. Я ахаю, цепляясь за его волосы. Переступаю с ноги на ногу, стараясь устоять, пока его язык кружит вокруг моего пупка, а руками он уже стягивает с меня белье.

В прелюдии нет никакого смысла после его прикосновений. Густая капля возбуждения стекает по бедру, заставляя меня в нетерпении стискивать ноги. Он знает даже это.

Грант разворачивает меня на месте и, обхватив за талию, усаживает на себя.

Я вскрикиваю, когда он входит. Разом. Полностью. А после он убирает руки с моей талии и передает контроль мне, отступает, держась позади. Позволяет быть, фактически, сверху.

Цепляюсь за его бедра и двигаюсь сама, плавно, медленно, как сама того хочу. Он целует мои плечи, а руки снова возвращает на мои бедра.

Я выгибаюсь с долгим стоном, не прекращая движения. Грант ведет рукой сверху вниз по коже, обводит каждый шрам и даже те, о которых он понятия не имеет, которых уже давно не видно на моем теле, и только я помню каждый. Их количество я никогда не забуду.

Но я и подумать не могла, что когда-нибудь даже прикосновения к ненавистной части моего тела будут настолько приятными.

Я дрожу и трясусь всем телом. Извиваюсь, срываясь то на стоны, то на проклятья. Медленный, прекрасный и такой же нежный, как вчерашняя мелодия, секс, к которому я была совершенно не готова, лишает меня сил.

Ветер слизывает влажные поцелуи Гранта с моих плеч, а я двигаюсь все быстрее. Грант впервые сдался, уступив моей власти, но этого недостаточно. Он не участвует. Я не хочу быть ведущей. Я хочу быть ведомой.

Двигаюсь быстрее, отчаяннее, решительнее. Сильнее. Но одна я ничего не добьюсь, как бы хорошо мне не было.

— Пожалуйста… Пожалуйста…

Делает вид, что не понимает. Мучает меня дальше. Пока я не срываюсь на шепот и не сдаюсь окончательно:

— Пожалуйста… Адам…

И тогда он берет контроль в свои руки, возвращая руки мне на талию.

Он сильнее. Быстрее. Он мужчина и только он может дать мне то, что я сама никогда не смогу.

Плавный танец меняет ритм, сначала сбивается, но после мы становимся едины. Я растворяюсь в его глубоких резких толчках, глухих по-мужски сдержанных стонах. В порочных звуках собственного тела, и его тесных объятиях.

И наконец-то кончаю.

Глава 25

Их было двадцать восемь.

Богровых и горячих на ощупь. На коже смотрелись будто неаккуратные мазки краски. А по ночам напоминали о себе кошмарами, не давая мне спать, и только Лана сидела рядом, баюкая меня, как ребенка.

Сейчас я тоже лежу в постели без сна.

Это все тьма виновата. Тьма и Грант, конечно же. Он первый мужчина, который коснулся моих шрамов. Узнал, что они как-то связаны с огнем. А еще впервые перевернул мои ощущения с ног на голову. В кромешной темноте, в которую погрузился его дом, он победил сегодня для меня пламя. Тоже впервые.

Нет разницы закрыты или открыты мои глаза. Я вижу перед собой только Гранта.

Даже сейчас, когда он уже провел меня до спальни, подсвечивая путь фонариком, а после ушел, не требуя и не прося о большем. До сих пор чувствую его поцелуи с терпким привкусом сухого вина, сыра и орехов. Его смех, когда он чуть не упал в бассейн. А потом все-таки опрокинул ту неустойчивую стойку с лампой, которую утром я спасла от падения после пробежки Чарльза.

— Все равно в моей жизни кругом одни осколки, — махнул на нее рукой Грант. — Оставь.

И, кажется, он не имел в виду разбитый мной бокал и лампу.

Протягиваю руку и на ощупь беру из сумочки карточку «Бинго», по традиции заполненную перед сном. Четыре галочки. Я знаю, что они там есть.

Я сомневалась только над одной. Музыка.