Купи меня (СИ)

— Мы успели вытащить семерых, мисс, — быстро ответил мне горняк. — Один сильно ранен. Во время обвала на него упала держащая балка, но наш лекарь, мистер Сторм уже занимается им.

— Под землей еще остались люди?

— Боюсь, что да. Трое не пришли со смены, — он назвал имена, одно из которых я не знала. Видимо, это был кто-то из новых рудокопов.

— Пойдемте в лагерь. Возможно, я смогу помочь мистеру Сторму! — заявила решительно и Вильям согласился сопроводить меня в поселение, где располагалась маленькая лечебница для рабочих. Ступая за ним, я думала только о том, чтобы тех несчастных, кто остался под завалом, нашли вовремя и спасли. А еще очень хотелось узнать, что было причиной беды. И если это, как я подозреваю, дело рук сэра Персиваля, то отцу придется разбираться с негодяем. Потому что позволить людям умирать ради его амбиций нельзя.

Итан пытался считать дни, пока плыл в неизвестность, находясь в трюме пиратского корабля. Но казалось, дни здесь, в темноте, в переговорах обреченных, и плеске волн, стучавшихся в борт нижней палубы, тянулись бесконечно долго. И в итоге он начал путать день с ночью, задыхаясь от смрада испражнений, привыкнуть к которому так и не смог. Хорошо еще, что не выворачивало наизнанку. Хотя, порывы были и достаточно часто.

Первые дни он даже не мог есть. Пытался заставить себя, но организм бунтовал и Итану приходилось мириться с этим. Еду он отдавал своим соседям по несчастью, находившихся рядом. Но на исходе четвертого дня проголодался настолько, что съел вонючее подгоревшее варево с какой-то тоской и рвущимся наружу диким смехом, похожим на истерику.

Никогда не замечал за собой подобного. Думал, что достаточно силен, чтобы пережить все. А в итоге спасовал перед примитивным отсутствием нормальной еды и отхожего места. Здесь нужду справляли прямо на полу. Не сговариваясь, будущие рабы отвели для этой цели место под носовой частью судна, куда и ходили, чтобы сделать свои дела.

Итан привык и к этому. Отвращение, впрочем, не прошло, даже спустя несколько дней путешествия. Но он знал, что надо смириться сейчас, чтобы отомстить после. А отомстить хотелось. Очень сильно. И это желание росло с каждым днем, проведенным в этой клоаке, в темноте, среди таких же несчастных и крыс, порой пробегавших так близко, что они задевали Итана своими мохнатыми тельцами.

Сколько все это длилось, он не знал. Но в один прекрасный день люк над головой открылся не для того, чтобы вниз посыпалась еда. Итан услышал мужской низкий бас и скрежет опускаемой лестницы.

— Эй, вонючки! Пора подниматься на палубу для водных процедур! Скоро прибываем на место назначения. А я боюсь, что от такой вони, какую распространяете вы, засранцы, нас не пустят в порт!

И этот удар лестницы о дерево нижней палубы, и контуры незнакомца, застывшего там, наверху.

— Поднимайтесь по одному. И без глупостей, иначе вернетесь назад кормить крыс! — донеслась до слуха Итана холодная фраза. Он поднялся, чувствуя, что ноги стали словно ватными, и пошел вместе с остальными к крошечному пятну света, и на этот голос, который уже начал ненавидеть.

«Где мы? — думал он, пока рабы выстраивались в очередь и медленно поднимались, один за одним, наверх. — Куда прибыл корабль?» — впрочем, он знал, что уже скоро, по всей вероятности, узнает ответ на эти вопросы.

На верхней палубе было жарко и очень светло. В первое время Итан прикрывал глаза рукой, спасаясь от слишком яркого солнца от которого отвык за столько дней, проведенных в трюме. И вот теперь оно ранило, жгло глаза, одновременно с этим даря тепло и ощущение жизни. А свежий воздух был таким пьянящим, что Беррингтону казалось, будто он никогда не надышится им.

Пленников выстроили в ряд. Все они прятали глаза, щурились, понимая, что возможно, те дни, которые они провели на корабле, еще покажутся им едва ли не радужными в сравнении с тем, что могло ожидать впереди. Неизвестность всегда пугала. Вот и сейчас будущие рабы пытались не упасть духом, осознавая, что ждет их впереди.

— Как от них смердит! — услышал Итан незнакомый голос, показавшийся бы ему приятным, если бы не обстановка и место, в котором он его услышал. — Немедленно вымыть этих свиней, иначе никто и не взглянет на подобный товар. После я лично разделю рабов на группы.

Итан осторожно убрал ладонь от лица, бросив быстрый взгляд на говорившего. Как-то сразу, то ли по манере держаться, то ли по особенному наглому выражению лица, определил, что это — капитан судна. Слишком уж вычурно тот был одет, а взгляд, пронзительный и самоуверенный, смотрел так, словно этот человек считал себя повелителем мира, а не какого-то брига с рваным парусом, хлопавшем на ветру.

— Раздевайтесь! — приказал один из моряков, а еще один принес корзину, которую поставил перед похищенными, заявив: — Свои тряпки бросайте сюда.