Купи меня

А за час до полуночи он просто развязал верёвки и вытолкал меня на улицу, как и обещал. Я даже дошла до дома сама. Не понимая и половины того, что мне говорила мама, которая встретила меня на пороге и решила, что я под наркотой.

Не ошиблась. Анализ показал в моей крови наличие амфитаминов.

Пришла я в себя только через сутки. Но и то не до конца. Боль от ожогов никуда не ушла. Только окрепла. И сначала я просто не могла даже ответить на вопрос, кто это сделал? Эти вопросы требовали меня вспомнить. А я вспоминать не хотела. Я заходилась криком и билась в панических атаках. В памяти всплывал только огонь. Зажигалки перед моими глазами. Целая коллекция.

Конечно, сначала мама обвинила Фила. Но у Фила было алиби, а про Сэма он не рассказал даже полиции.

Только постоял возле моей кровати, будто я уже лежала в гробу, а потом ушел. Больше я его не видела.

Сэм с самого начала знал, что Фил трус и никогда его не сдаст. Потому и дал ему так легко эти деньги. Не так уж и много, хотя мне тогда казалось иначе. Гораздо позже меня накрыло правдой — мою жизнь уничтожили за копейки. Я поняла это после того, как собственными глазами увидела, как дорого готовы платить люди за извращения, лишь бы это было законно.

Меня спасла Лана. Она все-таки приехала на годовщину смерти отца, несмотря на запреты мамы, но оказалась как никогда к месту.

Только из-за моего состояния мама ее не выгнала. У Ланы оказался опыт общения с девочками, которые подверглись насилию. Она говорила со мной, а ночью дежурила у моей постели, и поэтому успела вырвать из моих рук бритву. Я не хотела и не могла так дальше жить.

Мама считала, что я сама виновата, раз приняла наркотики.

Но Лана не могла долго оставаться. Ей нужно было вернуться в ЛА. Мама всегда усмехалась, когда ее сестра говорила о работе.

— Ну, конечно, зачем нам помогать, надо же срочно кому-то отсосать.

Я осталась дома. Не давала покоя мысль, что я должна отомстить. Да и разговоры с Ланой сделали меня капельку сильнее.

И однажды после ее отъезда я вышла из дома и указала маме на Сэма.

За время, пока я отлеживалась на втором этаже, Сэм даже приходил к нам несколько раз. Думаю, чтобы проверить, говорила ли я что-то о нем. Но мама решила, что ему понравилась она. На его вопросы, что со мной, она отвечала, что я больна гриппом, поэтому не могу покинуть свою спальню.

Он по-прежнему жил через дорогу. Как ни в чем не бывало, в этот момент он разбирал гараж, когда я, шатаясь, вышла из дому. Замерла на тротуаре и вытянула руку.

— Это сделал он.

Мама решила, что я просто помешалась. «Совсем от своих наркотиков сдвинулась». Доказать, что я никогда не принимала наркотиков, было невозможно. У мамы была справка из полиции.

В то, что у Сэма были садитские наклонности, поверить было сложно. Сэм не был похож на маньяка, для которого нормально прижигать зажигалкой девочку в два раза его моложе, еще и обдолбанную наркотой.

Но я думала, что верить дочери должно быть проще, чем соседу.

Последней каплей стали случайно обороненные слова о том, что наверняка я «сама дала повод». Разоделась, как наша тетя Лана, и вот.

— Скажи спасибо, что еще и беременной не оставили.

Когда я смогла, то собрала вещи и уехала к Лане. Ни о каком колледже больше речи не было. Не было вообще ничего, что когда-то было моей жизнью.

Именно Лана дала денег на курс для переживших насилие, а потом для тех, кто переживал посттравматический синдром. Но последний курс я так и не смогла пройти. Меня накрывало только при виде тлеющей сигареты, а воспоминания блокировались так сильно, что даже разговоры об этом, вызывали панику.

Постепенно я просто затолкала этот страх куда подальше. А с ним и все, что было связано с этим днем. И прошлым вообще.

Жить нахлебницей я не могла. Но даже работа официантки мне была не под силу. Я шарахалась мужчин, пепельниц, окурков и даже бутылок с водой. Не могла пить в незнакомых местах и всегда требовала открывать бутылки при мне.

В те дни ни я, ни Лана не допускали и мысли о том, что когда-нибудь я смогу стать одной из ее девочек в агентстве. Я так вообще считала, что у меня нет будущего. Я оказалась не готова, что тебя могут сломать просто так, ни за что. А потом жить дальше напротив моего собственного дома, как ни в чем не бывало. Было тяжело принять отсутствие справедливости, кармы, бумеранга и всего того, во что еще верила Аннет. Но чем быстрее она перестанет ждать чуда, тем быстрее пойдет на поправку.

Я просто приходила в агентство. Вызвалась мыть полы, убирать, когда в зале никого не было. Много общалась с девочками. И у многих оказались истории похлеще моей. Некоторые растили детей от мужчин, от которых им едва повезло уйти в живых. Другие не знали в жизни ничего другого. Я слушала.

И слушала.

И слушала.

И постепенно поняла, что могу жить дальше. Ведь я уже живу. Дышу каждый день. Не лежу, глядя в потолок, как поначалу, а берусь за метлу и мету. Мою пол. Даже улыбаюсь, а еще реже, но все-таки смеюсь.

И я жива.

И могу добиться большего, чем просто хорошо надраенный пол.