Купи меня

Незнакомец откашливается. Мнется. Кошусь на него и хоть пытаюсь не разглядывать, но замечаю длинные пальцы, и по коже пробегает волна дрожи. Какая же я испорченная, мамочки.

— Привет! Я тут проездом. Приехал к другу, может, знаете?

Да я бы даже дорогу показала, если бы не этот дурацкий вечер. Может, с ним и уехать? Ну вот что Сэм сделает? Ну не прикопает же Фила на заднем дворе за долги? Да это точно розыгрыш!

— Знаете, мы с другом собираемся хороший контракт подписать. Хотели сегодня отметить. Скоро у нас будет очень много денег!

И этот про деньги, в сердцах закатываю глаза. Мужчин волнуют только деньги и секс, честное слово! Моя тетя Лана явно не прогадала с профессией.

— Богатый, говоришь? Ну так купи меня.

Бедный аж отшатнулся. Черт, да! Я же тут стою на тротуаре, принял, черт возьми, за какую-то шалаву.

— Что такое? Я тебе не по карману? — смеюсь в голос. Это нервы дают о себе знать.

Как стыдно-то, Господи! Ну и ладно, пусть уходит. Не до него. Как будто мало мне проблем сегодня.

Черт, это Сэм идет?!

— Привет, Королева. Ты пришла.

— Где Фил? — спрашиваю, насупившись.

— Фил? А зачем нам Фил? Я тебя на свидание позвал, а не его.

— Ну это ведь розыгрыш такой, да? Дали денег за свидание моему парню. Это же…

Сокращает расстояние между нами.

— Это что?

— Неправильно, — выдыхаю.

— Так может я просто из неправильных парней, знаешь? Плохой неправильный парень, который запал на тебя. А у тебя другой есть. Чем не выход?

Теряюсь от такого напора. Ему же сколько? Ужасно много, ему бы за моей мамой ухаживать.

— Если это розыгрыш, то я…

— Это не розыгрыш.

— Не хочу с вами ужинать. Аппетита нет.

— Ладно, — поднимает руки кверху, как будто показывает, что безоружный. — Ну давай тогда до дома подвезу. Ты как сюда добралась?

— На автобусе. У меня еще нет машины.

— Идем, мы ведь рядом живем. Или тоже боишься?

— Ничего я не боюсь.

Кривая ухмылка.

— Не против, если покурю?

Даже вопросы стал задавать. Надо же.

— Курите.

— А ты?

— Я не курю.

— Моя машина там. Пить хочешь?

— Мне еще нет двадцати одного.

— Да я просто воду тебе предлагаю. В маркет ездил, затарился, — кивает на багажник. Внутри действительно бумажные пакеты с продуктами. — Вот держи.

Беру бутылку, но крышка поддается очень легко.

— Она открытая.

— Правда? — перекидывает сигарету на вторую половину рта и пожимает плечами. — Может, просто ты такая сильная?

Хмыкаю и делаю глоток.

— Ну садись давай.

Сажусь на переднее сидение, делаю еще глоток, чтобы занять хоть чем-то руки. А еще эту неловкую паузу.

Сэм на светофоре достает зажигалку и щелкает ее несколько раз. Молчание становится совершенно невыносимым, и я делаю еще несколько глотков.

— Зачем вы это сделали? Зачем помогли Филу?

— Я ведь уже сказал. Ты понравилась.

— Разве нельзя было… — делаю жест рукой, потому что слова неожиданно закончились.

— Что нельзя было?

Сочтет меня еще тупой. Да что такое? Не могу двух слов связать. О чем я вообще говорила?

— Выпей еще, Королева.

Щелчок. Еще щелчок.

Крохотное пламя, отливающее синевой, взмывает и гаснет. Сэм уже не курит, но зачем-то подкручивает колесико зажигалки на максимум. И снова пробует.

Щелчок. Еще щелчок. Пламя то горит, то гаснет.

А мои глаза закрываются.

Первое прикосновение раскаленной зажигалки похоже на каплю жидкого азота. Сначала кожу проедает холодом аж до костей, будто кто-то проткнул тебя ледяной иглой. Но, когда делаешь глубокий вдох, легкие моментально забиваются смрадом горелой плоти. И до мозга доходит.

На смену холоду приходит жар. Ледяная игла сменяется одуряющим раскаленным укусом, который вгрызается еще глубже.

Вонь уже накрывает удушливым одеялом, сжигая нервные окончания и вынуждая перейти на истошный крик, исторгающий из легких весь воздух.

Хочется трястись, избавиться, скинуть это ощущение холода, сменяющееся адским жаром, но на смену жару снова приходит холод.

И так по кругу.

Одно за другим. Одно за другим.

Не поцелуй прекрасного принца, именно боль вырвала меня из сна, в который погрузило снотворное. В тот момент я даже не до конца поняла, что со мной происходит, где я и почему.

Тело мне не подчинялось. Для надежности я была еще и связана.

— Тебе больно? — раздается вопрос перед очередным прикосновением. — Хорошо…

Он говорил тем же голосом, что заигрывал со мной. Ровным, бескровным. Будто неуверенным в том, что момент, когда ты трясешься всем телом, можно трактовать как-то еще. Будто его стараний недостаточно. И если ему кажется, что ты кричишь уже недостаточно громко, то на смену одной зажигалке приходит другая.

Двадцать восемь.

Двадцать восемь раз холод сменялся жаром, оставляя на моей коже багровые отпечатки.

Ему нравилась боль. Он даже не стал меня насиловать. Только курил и тушил окурки о мои бедра и прижигал следы зажигалкой. Просто наслаждался болью, которое причиняло пламя.

Прежняя я умерла в тот день. На его кровати, пока орала в кляп, вставленный в рот, и дергала связанными руками и ногами.