Купидон

Я не раз в жизни попадала, вот в такие, казалось бы, безвыходные ситуации. Но, еще в детстве, ночуя в темных, вонючих подъездах, под дверьми «добрейших» бабулек, прикармливающих бездомных собак, но не в состоянии накормить брошенную малютку, я поняла, что в жизни нужно надеяться только на себя. И еще ни разу не ошибалась. До вчерашнего вечера.

Похоже, герой дня, изволит задерживаться. Ладно, пока сгоняю к Алле Афанасьевне, а то она меня со вчерашнего утра не видела, наверняка уже лопается от новостей. Пусть выговорится человек. Я вообще удивляюсь, как она без меня тут обходилась. Сверх общительная женщина, а поговорить и не с кем. В курьеры-то в основном ребята идут. Тоже, кстати, любители потрещать, но исключительно своим, мужским коллективом.

Предупредив, девушку в окошке, где меня искать, я с чистой совестью направилась к секретарю. Уже собираясь постучать в дверь, я столбом застыла. Из кабинета директора, расположенного напротив, раздавались громкие мужские голоса. Точнее один голос, второй с трудом угадывался, но явно происходил диалог. На очень интересную для меня тему:

— Ты, мать твою, чем думаешь, Борисыч?! Ты, твою мать, чего творишь-то?! — Да, определенно, этот голос я узнаю из тысячи. О, сколько в нем чувства! Сколько жизни! — Я сколько у тебя работаю?! Хоть одного клиента упустил?! Кто-нибудь остался недоволен?! Нет!!! Так какого х…

— Антонов! — Собственно, это все, что начальству было позволено вставить.

— … хрена ты мне напарницу суешь?! Да еще соплю! Студенточку! — Ну будет Вам, Кирилл Алексеевич. Положим, студенткой я никогда не была. — Это что за х…

— Антонов!

— … хохма такая?! Ты издеваешься надо мной?! Я не позволю! А ну убирай свои бумажульки! Не стану я ничего подписывать!

— Да будет тебе, Кирюша! — Андрей Борисович всерьез думает воздействовать на Антонова подобным образом? — Я уже всем озаботился! Девочка толковая. Буквально вчера, достала Власова! Ты только подумай, работает меньше недели, а уже какие успехи!

— Я не сомневаюсь. — тон все еще не предвещает ничего хорошего, но обороты сбавил. Неужто я вчера сделала нечто из ряда вон выходящее? Ну, помимо макияжа…  — Ну вот и пусть такая успешная работает самостоятельно! На…

— Антонов!

— … думал тоже! Ко мне ее присобачивать!

— Кирюша! Ну, сам подумай. Это же очень кстати. Квартира Изотова пустовала уже два года. А тут Томара. Я проверил, очень подходящий нам человек. Никаких родственников, никакой личной жизни. Не за что цепляться. А в некоторых твоих делах девичье присутствие может быть на руку…

— Стоп, стоп, стоп! Прррр! Отмотай назад! Я не ослышался? Квартира Изотова? Борисыч, ты подселил ее прямо мне под нос? — Ох, чует мое сердце, скоро опять съезжать придется. Да я только ради квартиры, зубами вцеплюсь в эту работу, и никаким Антоновым со мной не справиться.

— Так, ну хватит, Кирюша — залебезил босс — Я сейчас найду Томочку, а ты пока остынь. И не вздумай грубить девочке.

Это интересно. Кирюша, значит, прохлаждайся, а начальник пойдет и сам найдет. Это рушит все мои представления о системе «начальник — подчиненный». Так стоп! О чем я думаю?! Андрей Борисович счас выйдет в поисках меня, а я стою у него под дверью. Я заметалась по коридору в поисках укрытия, потом вспомнила, что вроде бы шла к секретарю, и без стука ввалилась к ней в кабинет. Неодобрительно взглянув на меня поверх очков, эта святая женщина подвинула мне чашку уже остывшего чая. Осушив ее одним махом, я сразу перешла к делу:

— Алла Афанасьевна, милая, Вы же ж меня не выдадите? Прошу Вас, если А.Б. спросит, как давно я здесь сижу, прикройте. Дескать, что Вы, что Вы, девочка тут с самого утра тухнет, а работы все нет и нет. Ну, Вы и сами все знаете, не мне учить Вас.

— Грешно смеяться над чужими слабостями, деточка.

— Что Вы, Алла Афанасьевна. Как Вы могли подумать будто я?… Над Вами?… Да никогда! Вы же ж знаете, мне же ж самой в за радость поболтать с Вами, с самого утречка…  — Я действительно была немного обескуражена, и не понимала с чего она вдруг завелась.

— Да я же ж не об этом. — она раздраженно передернула плечами. И тут до меня дошло. Я недавно заметила, что когда я просто вспоминаю, эту милейшую женщину, я вспоминаю о ней с непременным использованием частицы «же», для меня они уже неделимы. А уж когда я общаюсь с ней непосредственно, то через пару часов от этих «же ж», чувствую себя как в тумане, через который до смысла еще нужно добраться. Н-да, некрасиво получилось.

— Аллочка Афанасьевна, я не специально. Даю слово, больше не повторится… Хотя нет, слово давать не стану, все же Ваша манера общение, на удивление заразительна. — И я молитвенно прижала к груди руки.

— Ну хорошо. Но завтра, ты всенепременно попьешь со мной чаю. У меня на вечер новый рецепт. Ватрушки с черникой.

— Всенепременно! — для большей убедительности, свое согласие я подтверждала энергичными кивками — Только выручите!