Купидон

Ээээх, развернись рука, раззудись плечо! Во даёт! Ууух! Аж сердце в пятки уходит от такого зрелища, а руки судорожно хватаются за ограждение. Красота неимоверная. Интересно, этому его, где учили?

Антонов просто кладезь. Все что не недостаток, то у него достоинство. Среднего не дано. Совершенно не знаком с культурой речи, зато как владеет НЕ культурной! Заслушаешься! Прекрасный организатор, может построить кого угодно, а в доме сущий бедлам! Может получить любую бабу, но вместо этого распугивает всех без разбору! Сплошные противоречия…

Вот и сейчас я наблюдаю за очередным проявлением совершенств. Для разнообразия он являет великолепный образчик владения фигурными коньками. Все эти «тулупы», и «каскады»! Так бы и подорвалась с места в карьер! Так бы и поехала! Если бы не одно НО. На коньки я встала впервые. И руки просто отказываются отпускать ограждение, и дать возможность непослушным ногам почувствовать лёд. Остается любоваться со стороны. Главное принять позу непринужденную, выражение лица беззаботное, и самой увериться в своем сверх выгодном положении.

На так называемое задание, дражайший Кирилл Алексеевич, приволок меня на каток. На неуверенное замечание по-поводу целесообразности моего присутствия на чуждом для меня поприще, он заявил, что со всем незнакомым я до этого ладила прекрасно. И в моих способностях относительно этого вида он так же не сомневается. Но сказано было с таким непередаваемо серьезным видом, что сомнений относительно его истинных мыслей не оставалось. Складывается впечатление, что он получает своеобразное наслаждение, видя мои позор и унижение. Вся обреченность положения, выявилась в момент, менее всего подходящий. То было у окошка выдачи коньков. Моего, милого сердцу, тридцать шестого не оказалось. Тридцать седьмого тоже. Впрочем, как и тридцать восьмого, тридцать девятого… И так до тех пор, пока не выяснилось, что в наличии, лишь мужская модель сорок второго размера. Я тихо приходила в себя, Антонов не скрываясь, ликовал. Согласно его мнению, после этих испытательных (я бы переформулировала в пыточные) версий, мне не страшны ни одни коньки мира. О, да. Пожалуй, я соглашусь.

Пока шли от раздевалки, напарник со слезами на глазах, пытался отвести завороженный взгляд от меня. Точнее от моих ножек. Обутых в те самые коньки, размера сорок два. Ему всё же хватило такта не ржать в голос. Правда, моё положение от этого сильно не менялось. Очередь в «ледяной зал», расступилась перед нами, как по команде. Среди всех издевательских смешков и округленных глаз, лишь единожды попалась отдушина некоторого восхищения. Юное создание, лет трех, простодушно заявило стоящей рядом маме, что тоже хочет такие «санки», и указало на мои ВЕЗДЕХОДЫ. Видимо представив это зрелище, очередь легла. Попытавшись проскочить неблагоприятный участок поскорее, я переусердствовала, и, влетая через двери, поняла, что затормозить уже не успею. Лезвия коснулись ледяной поверхности, но ноги продолжали «бежать». Долго так продолжаться не могло. Состыковка коленей, локтей и холодной скользкой дряни произошла на удивление безболезненно. Для тела, во всяком случае. Но душу разрывало от неслыханного унижения. Перед носом, лихо тормознули чьи-то конечки, обдав ледяной крошкой, и голос Антонова сверху поинтересовался, требуется ли мне помощь. Я, не отрывая ото льда взгляда, покачала головой. Нет уж, увольте. Пусть в своем позоре, буду виновна лишь я. И осторожно, не вставая с колен двинулась к бортику, у которого ныне и любовалась антоновским зиканием.

Внезапно взгляд наткнулся на знакомую физиономию, не желая идти на контакт, я поспешно отвернулась, и по бортику двинулась в сторону лавочек. Поистине, принепреятнейшее совпадение. Что он здесь делает, именно сейчас?! После того, как я, из-за него попала в переплёт, твёрдо решила, прекратить знакомство. Осталось возвернуть мобильник, и всё. Более нас нечему связывать.

Как назло, Гоша двинул мне на встречу. Я поднажала и у лавочек оказалась раньше. Но сволочные ВНЕДОРОЖНИКИ на ногах не дали достойно завершить маневр. Короче, растянулась я, вдоль лавочки. И решила затихнуть, вдруг не заметит, и мимо пройдет. Не вышло…

— Девушка, как же Вас так угораздило? Не иначе, кто-то поиздевался? — С тыла слышался дрожащий от сдерживаемых смешков, голос Георгия. — Давайте-ка я Вам помогу подняться.

Я неизбежно ощутила чужие руки на своих и меня вздернули на ноги. Спешки обернуться я не почувствовала, так и стояла, самой выгодной частью.

— Не лучший вариант ботинок, для начала обучения. Я ведь верно понял, вы впервые на льду? — Поинтересовался он, определив меня на лавку и присаживаясь рядом.

Мы столкнулись нос к носу. Гоша поперхнулся, и начал озабоченно оглядываться по сторонам.

— Тома?! Что ты здесь делаешь? Ты одна? — Голос охрип. Что-то он неважно выглядит. Зашуганный какой-то.

— Не совсем…  — Протянула я, обдумывая, уточнять ли компанию. И если да, то к какой категории отнести Антонова. Друг? Коллега? Возьмем среднее. — Со знакомым.